Сара Дейн - [21]

— Займись телегой, Дэниель. А если ты не разотрешь лошадь так, как я тебе показывал, обещаю, что утром у тебя на спине не останется ничего, кроме костей!

Потом он добавил приятным голосом:

— А теперь спокойной ночи. Не забудь поужинать, когда закончишь.

Дэниель вышел, закрыв за собой дверь.

Сара к этому времени поняла, что бесполезно пытаться бежать, выражать протест, когда ее никто не слышит, поэтому она тихонько стояла, пока Гарри возился с огнем в очаге. Он подбросил дров из сложенной тут же поленницы, потом взял канделябр с полдюжиной свечей и зажег их от разгоревшегося огня. Он зажег еще несколько свечей в подсвечниках и разместил их по всей комнате. Она пристально наблюдала за ним. Он двигался легко. Он был очень высок, могучие плечи бугрились мускулами, грозя разорвать видавшую виды куртку; светлые волосы, блестевшие от дождя, кудрями обрамляли его юное лицо. Время от времени он поднимал руку и утирал влагу, стекавшую на лоб. Ее озадачил вид этого гиганта, который казался таким молодым, и в то же время был хозяином «Ангела».

Он неторопливо покончил со своими делами и пнул одно из поленьев в очаге. Потом резко обернулся и направился к Саре.

— А теперь посмотрим, что за девица пряталась у плотины в эту бурную ночь!

Он схватил ее и подтолкнул к свету, лившемуся от очага и свечей, по пути отбросив капюшон с ее головы. Она почувствовала, как его пальцы пытаются расстегнуть застежку ее плаща. Он стянул его с плеч Сары и уронил на пол к ее ногам. Какой-то миг ему нечего было сказать, он молча рассматривал ее, и она ничего не могла прочесть на его лице. Потом он вдруг ухватил ее за плечи и отстранил от себя; глаза его медленно скользили по ней. Она извивалась, пытаясь вырваться, но он удерживал ее легко, как ребенка.

В отчаянии от бесполезности этих попыток она жалобно посмотрела не него и увидела, как его молодое и вместе с тем старое лицо озаряется улыбкой. Он рассмеялся. Сара подумал а о том, сколько же раз она уже слышала этот смех с того момента, как он вытащил ее с края плотины. Смех и улыбка слишком легко сменяли приступы гнева: было впечатление, что они совершенно не связаны с его истинными чувствами. Она начала сомневаться, что он полностью в своем уме.

Через некоторое время он отпустил ее, слегка толкнув, так что она оказалась на скамье у очага. Он остался стоять, ни слова не говоря, а только уставившись на нее. Потом женщина, которую он назвал матерью, снова появилась, неся поднос с тарелками и высокими кувшинами. Она nocta-вила все это на стол перед очагом, накрыла два прибора и вышла, ничего не сказав. Человек сел на стул, указав Саре на место против себя.

Она заколебалась, но он рявкнул:

— Черт побери! Что, тебя с ложечки кормить, что ли? Садись, тебе говорят!

Она покорно села, устремив глаза на еду, расставленную на столе. Она приняла то, что он предложил, опасаясь, что это может быть его очередной шуткой и что он может тут же отнять предложенное. Еда была хороша и обильна: у нее на тарелке было больше, чем когда-либо со дня смерти Себастьяна. Сара пила и ела, сколько хотела, иногда вспоминая скудную кормежку в Брэмфильде.

Аппетит ее компаньона был огромен, но даже занявшись едой, он не сводил с нее глаз.

— Доедай все, деточка! — скомандовал он вдруг, указав ей на тарелку куриной ногой, которую ел.

Выражение его лица несколько смягчилось. Он продолжал смотреть на нее, потом сказал довольно нежно:

— Похоже, что ты несколько дней не ела. Давай доедай, а если еще захочешь, я буду это только приветствовать.

Сару не нужно было принуждать. Она продолжала есть, подставляя бок теплу очага. Ей даже почти удавалось, если не думать о хозяине, забыть, что она находится в месте, которое наводит ужас на всех честных фермеров в округе; а она здесь ужинает по-королевски с человеком, который является владельцем всего этого заведения. Но как только она бросала взгляд на него, страх вновь овладевал ею: она вспоминала все легенды, которые шепотом рассказывались об «Ангеле», а думая о том, что это место носит название придорожной таверны, она с печалью сознавала, что эта пустая комната должна, по идее, быть полна людей, а окна должны излучать дружелюбный свет, который привлекал бы сюда путников. Ей также вспомнилось, как осторожно пробиралась по дороге повозка, как нес неотступную стражу при ней Гарри. Взглянув на его могучее тело и лицо без единой морщинки, на котором так мягко играл свет, она с содроганием вспомнила ту поспешность, с которой и женщина, и Дэни-ель стремились выполнить его приказания.

Он внезапно закончил трапезу, оттолкнул от себя тарелки, откинулся на стуле, как видно, вполне довольный, и стал раскачиваться на нем, рассматривая Сару. Наконец он заговорил.

— Как тебя зовут?

Она вскинула брови:

— А вам какое дело?

Его не обескуражил ее тон.

— Брось! Я же должен как-то тебя называть.

— Я Мэри, — проговорила она медленно.

— Мэри? Мэри, а дальше?

— Мэри… Бейтс.

— Ну, Мэри Бейтс, давай кончай эти глупости. Почему ты пряталась за дамбой?

Она вспыхнула от насмешки в его голосе.

— Я же не знала, кто может там проехать. Низина ведь… небезопасна… ночью.