Саня Дырочкин — человек общественный - [23]
Кролик неопределённо покашлял:
— Собак тыщи, а Кролик один.
— В том-то и дело! — воскликнул Севка. — Это вы же спасли Барсика от чесотки в его молодые годы! Бабушка говорила, таких, как вы, больше нету!
Молчание затянулось. Кролик думал.
— А ваша бабушка… что-нибудь мне прислала?
— Что она вам могла прислать? — удивился Севка. — Барсик здоров, ему ничего больше не нужно. Собака болеет совершенно в другом доме…
— В другом? Я так и думал…
Из комнаты вышел мальчишка с пирожным; он слизывал крем и чмокал. Удивительно, как он был похож на ветеринара. Такой же Кролик, но только поменьше.
Старший Кролик оглянулся на младшего.
— Отойди, здесь дует! — Он с неожиданным вздохом пожаловался младшему. — Как это тебе нравится?! — воскликнул он. — Если я Кролик, то меня может требовать к себе любая собака?! — И поглядел на нас с гневом. — Пусть ваша бабушка возьмёт такси и за мной приедет. После работы я хожу на работу только на такси и за деньги!
Кролик щёлкнул задвижкой.
Я сжимал кулаки. Там у Феди погибала собака, а этот Кролик!.. Даже голова закружилась от злости — так бы и треснул.
Мы молчали до самой трамвайной остановки. Севка поднял воротник. От неудач, я заметил, больше мёрзнешь.
— В средние века было проще! — сказал вдруг Севка. — Я бы заколол этого гнусного Кролика на турнире пикой! — Он даже сверкнул глазами.
— Ах, Саня! — размечтался Байкин. — Как я бы на него наехал! Я бы свалил Кролика одним ударом! Я бы заставил его ползать на коленях и молить о пощаде!
Я только вздохнул:
— Фантазируешь, Севка! Ну сам подумай, как мы можем отомстить ветеринару?!
Севка обернулся и погрозил кулаком в сторону кроличьего дома.
— Не знаю, как отомстить, — признался Байкин, — но что отомщу, не сомневаюсь. Я таких обид не прощаю!
Фенька грустная лежала на коврике. Около её мордочки стояла миска с бульоном, но собака, как прежде, не ела.
— Шли бы домой, — вздохнула Федина мама. — Завтра я отнесу Феньку в больницу.
— В больницу?!
— Конечно, — подтвердила Федина мама. — Собаки, что дети малые.
И тут мне стало ясно, как поступать дальше.
— Но ведь моя мама детский доктор! Она же наверняка может вылечить Феньку!
— Ты молодец, Дырочкин! — воскликнул Севка. — Здорово соображаешь! Как мы сразу не догадались?!
Федина мама безнадёжно вздохнула — она ведь не знала, что за отличный человек моя мама!
— Идите домой, ребятки. Шум для больных очень вреден.
Мы пошли одеваться.
— Я за маму ручаюсь! Она никогда не откажет больному. И если вы разрешите, то моя мама обязательно навестит Феньку.
— Навестит. И вылечит, — поддержал меня Байкин. — Ольга Алексеевна Дырочкина — это не ветеринар Кролик!
Федина мама удивлённо на нас посмотрела. Мы и забыли, что она ничего не знает о подлом ветеринаре, которому поклялся отомстить мой закадычный друг Севка Байкин.
Я мчался домой сломя голову: мама должна была уже вернуться с работы.
В витринах «Юбилея» горел яркий свет, люди толпились у прилавков.
Напротив входа в универмаг я столкнулся с Люськой. Удалова высматривала старушек.
Мне вдруг захотелось рассказать Люське о Феньке и о наших грандиозных планах, о будущей стройке — вот настоящее дело.
— Куда спешим, Саня? — перебила мои мысли Люська, зыркая по сторонам глазами, как пограничник. — Оставайся здесь, не пожалеешь.
Я сгоряча стал объяснять ей про больную собаку, опустив, конечно, историю с Фединым отцом.
— Но ведь твоя мама детский врач, а не собачий?! — удивилась Люська.
— Зато у мамы золотое сердце! — Я стал с возмущением говорить Удалихе про ветеринара. Пусть знает, какие ещё встречаются люди!
Люська слушала меня, будто бы глупого ребёнка, скривив рот.
— Поражаюсь тебе, Дырочкин! — воскликнула она. — Вроде бы взрослый человек, но какой наивный!
— Чем же?!
— Почему ты считаешь, что этот ветеринар бесплатно должен мчаться лечить незнакомую собаку?! Что она ему, родственница?!
— Но собака умирает!
Люська пожала плечами.
— Жить или умереть, это её личное собачье дело! — Люська решительно со мной не соглашалась. — Представь, что ты притащил бы ветеринара к какой-то собаке, а в это время рядом тяжело заболела корова? Кто полезнее? Кто важнее? — наступала она.
— Какие же коровы в Ленинграде?!
— Найдутся коровы, — уверенно сказала Люська, — когда узнают, что коров кто-то лечит бесплатно.
Моему гневу не было предела. Я даже забыл на секунду, что тороплюсь к маме.
— Ты ещё хуже, чем я о тебе думал! — воскликнул я. — Не надейся, мы не примем тебя в пионеры!
— Примете! — расхохоталась Люська. — И примете первой!
— Не примем!
— Сейчас покажу фокус. И ты всё поймёшь.
Она вдруг бросилась к переходу, встала рядом с какой-то старушкой, которая дожидалась очередного «зелёного» сигнала светофора.
Я услышал, как Люська жалобным голосом попросила:
— Бабушка, вы меня на ту сторону не переведёте?
Узнать Удалову было просто невозможно, даже ростом она вдруг стала ниже.
— Конечно переведу, детка! — ласково пообещала старушка. — Вечером машины ещё опаснее, чем утром.
Она сама взяла Люськину руку.
— А братика моего вы не смогли бы перевести?
— Отчего же, — заметила меня старушка. — Давай, мальчик, и ты руку.
Я возмущённо крикнул:
— Но я не брат!
Известный петербургский писатель Семен Ласкин посвятил семье Дырочкиных несколько своих произведений. Но замечательная история из жизни Сани Дырочкина, рассказанная от имени собаки Моти, не была опубликована при жизни автора. Эта ироничная и трогательная повесть много лет хранилась в архиве писателя и впервые была опубликована в журнале «Царское Село» № 2 в 2007 году. Книга подготовлена к печати сыном автора — Александром Ласкиным.
В повести «Версия» С. Ласкин предлагает читателям свою концепцию интриги, происходящей вокруг Пушкина и Натальи Николаевны. В романе «Вечности заложник» рассказывается о трагической судьбе ленинградского художника Василия Калужнина, друга Есенина, Ахматовой, Клюева... Оба эти произведения, действие которых происходит в разных столетиях, объединяет противостояние художника самодовольной агрессивной косности.
Документальная повесть С. Ласкина «Вокруг дуэли» построена на основе новейших историко-архивных материалов, связанных с гибелью А. С. Пушкина.Автор — писатель и драматург — лично изучил документы, хранящиеся в семейном архиве Дантесов (Париж), в архиве графини Э. К. Мусиной-Пушкиной (Москва) и в архивах Санкт-Петербурга.В ходе исследования выявилась особая, зловещая роль в этой трагедии семьи графа Григория Александровича Строганова, считавшегося опекуном и благодетелем вдовы Пушкина Натальи Николаевны.Книга Семена Ласкина читается как литературный детектив.
Книга «Саня Дырочкин — человек семейный» — первая повесть из известного цикла об октябренке Дырочкине и его верном спутнике и товарище собаке Моте, о том, какой октябренок был находчивый и самоотверженный, о том, как любил помогать маме по хозяйству.Повесть печаталась в сокращённом варианте в журнале «Искрка» №№ 1–4 в 1978 году.
Около пятидесяти лет петербургский прозаик, драматург, сценарист Семен Ласкин (1930–2005) вел дневник. Двадцать четыре тетради вместили в себя огромное количество лиц и событий. Есть здесь «сквозные» герои, проходящие почти через все записи, – В. Аксенов, Г. Гор, И. Авербах, Д. Гранин, а есть встречи, не имевшие продолжения, но запомнившиеся навсегда, – с А. Ахматовой, И. Эренбургом, В. Кавериным. Всю жизнь Ласкин увлекался живописью, и рассказы о дружбе с петербургскими художниками А. Самохваловым, П. Кондратьевым, Р. Фрумаком, И. Зисманом образуют здесь отдельный сюжет.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Весёлые короткие рассказы о пионерах и школьниках написаны известным современным таджикским писателем.
Можно ли стать писателем в тринадцать лет? Как рассказать о себе и о том, что происходит с тобой каждый день, так, чтобы читатель не умер от скуки? Или о том, что твоя мама умерла, и ты давно уже живешь с папой и младшим братом, но в вашей жизни вдруг появляется человек, который невольно претендует занять мамино место? Катинка, главная героиня этой повести, берет уроки литературного мастерства у живущей по соседству писательницы и нечаянно пишет книгу. Эта повесть – дебют нидерландской писательницы Аннет Хёйзинг, удостоенный почетной премии «Серебряный карандаш» (2015).
Произведения старейшего куйбышевского прозаика и поэта Василия Григорьевича Алферова, которые вошли в настоящий сборник, в основном хорошо известны юному читателю. Автор дает в них широкую панораму жизни нашего народа — здесь и дореволюционная деревня, и гражданская война в Поволжье, и будни становления и утверждения социализма. Не нарушают целостности этой панорамы и этюды о природе родной волжской земли, которую Василий Алферов хорошо знает и глубоко и преданно любит.
Рассказ Александра Ремеза «Рассказ о любви» был опубликован в журнале «Костер» № 8 в 1971 году.
Четыре с лишним столетия отделяют нас от событий, о которых рассказывается в повести. Это было смутное для Белой Руси время. Литовские и польские магнаты стремились уничтожить самобытную культуру белорусов, с помощью иезуитов насаждали чуждые народу обычаи и язык. Но не покорилась Белая Русь, ни на час не прекращалась борьба. Несмотря на козни иезуитов, белорусские умельцы творили свои произведения, стремясь запечатлеть в них красоту родного края. В такой обстановке рос и духовно формировался Петр Мстиславец, которому суждено было стать одним из наших первопечатников, наследником Франциска Скорины и сподвижником Ивана Федорова.