Санта действительно существует? - [16]
Если предположить, что моя идея об ограничении рационального выбора верна и что вера в Санта-Клауса необходима нам, чтобы сохранить и подчеркнуть ценные для нас иррациональные компоненты жизни, то какое из приведенных ниже утверждений окажется верным?
Санта-Клаус не существует, но мы должны в него верить.
Санта-Клаус существует.
Сложный вопрос, но его можно свести к одной из двух концепций этой веры: Санта-ложь или Санта-сумасшествие.
Представьте, что у вас есть волшебный шлем. Когда вы его надеваете, вы можете заставить другого человека поверить во все что угодно. Это что-то вроде пульта управления, только вместо телевизора у вас чужое сознание. Шлем выпускает облако нанодронов, которые проникают в мозг, находят там веру во что-то и — щелк-щелк-щелк! — заменяют ее другим убеждением. Предположим, я заставил вас считать, что теория субъективной полезности ведет к плохим последствиям: к потере искренности, отсутствию веры, неловкому флирту, невозможности взаимодействовать с другими людьми, нанесению вреда окружающей среде и т. д. и т. п. Предположим также, что вам понравилась моя идея о том, будто бы вера в Санта-Клауса помогает избавиться от таких последствий. Вы надеваете волшебный шлем и заставляете всех людей на свете поверить, что Санта существует. Наступает сочельник, и весь мир с нетерпением начинает ждать Санту — все люди, кроме вас. Что же вам делать?
Стоит ли вам испробовать действие шлема на себе самом? Если вы этого не сделаете, то утром в Рождество будете чувствовать себя самым одиноким человеком на планете. С другой стороны, копаться в собственном мозгу довольно страшно, да и вообще это кажется чем-то вроде интеллектуального самоубийства. Итак, вы отказываетесь от такой мысли. Вы — единственный человек на Земле, который не верит в Санта-Клауса. А теперь представьте, что в сочельник к вам в гости приходит друг.
Друг: Привет. Ты чего такой унылый?
Вы: Да ничего.
Друг: Небось хочешь, чтобы Санта поскорее пришел?
Вы (врете): А то!
Друг: Кажется, ты меня обманываешь.
Вы: Да нет, что ты! Тра-ля-ля! Где ты, старый добрый Санта? Хо-хо-хо!
Друг: Ладно, слушай, я знаю, что ты не веришь в Санту. Ты веришь в учение этих древних скучных антисантианцев, которые утверждали, будто люди сами покупают и упаковывают подарки.
Вы: Я? Да что ты!
Друг: Я знаю, что я прав. Всем известно, что мешок Санты испускает особые волны, которые заставляют нас думать, будто мы сами покупаем подарки и упаковку к ним. Только ты почему-то считаешь, что это сумасшедшая идея. Я все знаю, потому что я взломал твою почту. А еще ты писал там, что люди верят в Санту из-за тебя и из-за твоего волшебного шлема.
Вы: Ну ладно. Я это писал, потому что так оно и есть! Только никому не рассказывай, я не хочу оскорблять людскую веру. Я сделал то, что сделал, ради всего человечества! Не сердись на меня!
Друг: Конечно, я не сержусь. Просто у меня есть другое объяснение.
Вы: Что значит «другое объяснение»? Я сам создал волшебный шлем! Он спрятан у меня под кроватью! Я могу его тебе показать!
Друг: Я все это знаю. Но все равно верю в Санту.
Вы смотрите на него с изумлением. Елочная игрушка, которую вы вертели в руках, падает на пол и разбивается вдребезги.
Вы: Но почему?
Друг: Все люди на Земле больны гиперрационализмом. Скорее всего, он появился во времена промышленной революции, когда наша жизнь стала гораздо сложнее и нам пришлось больше думать. Один из симптомов этой болезни — неспособность видеть духовную реальность, проявлением которой и является Санта-Клаус. А твой шлем нас всех исцелил.
Вы (начиная раздражаться): Нет. Все было не так. Я создал шлем, так что я знаю, как все произошло. Он промывает людям мозги и заставляет их верить в Санту. Я промыл мозги всем вам!
Друг: Я понимаю, как это выглядит с твоей точки зрения. Но ты похож на незрячего, который изобрел лекарство от слепоты. Так как ты до сих пор слеп, ты не можешь увидеть блестящих, великолепных результатов своего труда. Тебе нужно всего лишь надеть свой шлем и нажать на кнопку — ты тут же поймешь, о чем я говорю. Дай-ка я тебе помогу.
Вы: Нет! Нет! Только не это!
Завязывается борьба, вы падаете на пол, сбивая по пути наряженную елку. На шум в комнату прибегают дети.
Дети: Санта! К нам пришел Санта!
ЗАНАВЕС
Как понять, кто из двух собеседников в приведенном диалоге прав? Может, это сумеют определить ученые, специалисты по мозгу? А вот и нет. Предположим, что ваш шлем работает следующим образом: пучок нейронов из того участка мозга, который отвечает за воображение, посылает сигнал в участок, ответственный за рациональное мышление (это упрощенное описание, но в нем есть доля истины: часть нашего мозга, которая называется корой больших полушарий, подавляет деятельность более старых эмоциональных центров лимбической системы, таких как гипоталамус, передняя поясная кора и гиппокамп). Сигнал не говорит вам, реален Санта или нет, и даже не помогает понять, хорошо или плохо в него верить. Он просто сообщает, что два участка мозга, которые долгое время обходились без контакта, теперь вступили во взаимодействие.
Значит ли это, что когда-нибудь вы используете свой шлем на себе самом и поверите в Санту?
Книга представляет собой монографическое исследование становления философской мысли Гегеля (от ранних работ до «Науки логики» включительно), проведенное под углом зрения проблем системности и историзма.Впервые в советской литературе обстоятельно анализируются работы Гегеля раннего периода (в том числе непереведенные на русский язык). В ходе исследования дается критический разбор положений западного гегелеведения 60 – 70-х годов.
Тактика законодательных собраний Иеремии Бентама – классическое сочинение, ставшее в культурных странах начальным учебником и настольным руководством к действию для государственных деятелей. Идеи Бентама в настоящее время почти всецело воплощены в жизнь цивилизованных народов, и английские порядки, изложенные в «Тактике», легли в основу программных документов всех парламентов мира; но он писал в то время, когда парламентское устройство, и притом весьма несовершенное, существовало лишь в Англии и только зарождалось во Франции.
Книга посвящена актуальным проблемам традиционной и современной духовной жизни Японии. Авторы рассматривают становление теоретической эстетики Японии, прошедшей путь от традиции к философии в XX в., интерпретации современными японскими философами истории возникновения категорий японской эстетики, современные этические концепции, особенности японской культуры. В книге анализируются работы современных японских философов-эстетиков, своеобразие дальневосточного эстетического знания, исследуется проблема синестезии в искусстве, освящается актуальная в японской эстетике XX в.
Это не совсем обычная книга о России, составленная из трудов разных лет, знаменитого русского ученого и мыслителя Виктора Николаевича Тростникова. Автор, обладая колоссальным опытом, накопленным за много лет жизни в самых разнообразных условиях, остается на удивление молодым. Действительно, Россия в каком-то смысле пережила свое «самое длинное десятилетие». А суждения автора о всяческих сторонах общественной жизни, науки, религии, здравого смысла оказываются необычно острыми, схватывающими самую суть нашей сегодняшней (да и вчерашней и завтрашней) реальности.
Серия «Новые идеи в философии» под редакцией Н.О. Лосского и Э.Л. Радлова впервые вышла в Санкт-Петербурге в издательстве «Образование» ровно сто лет назад – в 1912—1914 гг. За три неполных года свет увидело семнадцать сборников. Среди авторов статей такие известные русские и иностранные ученые как А. Бергсон, Ф. Брентано, В. Вундт, Э. Гартман, У. Джемс, В. Дильтей и др. До настоящего времени сборники являются большой библиографической редкостью и представляют собой огромную познавательную и историческую ценность прежде всего в силу своего содержания.
Во 2-м томе марксистско-ленинская диалектика рассматривается как теоретическая и методологическая основа современного научного познания. Исследуется диалектика субъекта и объекта, взаимосвязь метода теория и практики, анализируется мировоззренческая, методологическая эвристическая и нормативная функции принципов, законов и категорий диалектики, раскрывается единство диалектики, логики и теории познания.