— Нет, это намек, что я по–другому должен смотреть на мир.
— Но ведь я тоже часть мира, — возразила Сантана, — и ты по–другому будешь смотреть на меня.
— Нет, Сантана, я всегда смотрю на тебя одинаково. Ты не слушай, если я говорю что‑нибудь резкое или сержусь. Поверь, я так не думаю — это усталость или раздражение.
— Ты тоже, Круз, не обижайся на меня, — Сантана обняла его за шею, — что бы я ни говорила тебе, слышишь?
— Да.
Мужчина и женщина стояли обнявшись на террасе.
А из раскрытой двери гостиной за ними наблюдал Брэндон. Он держал в руках модельку гоночной машины, которую собирался показать Крузу, но беспокоить их сейчас мальчик не хотел. Он чувствовал, что мать и Круз были счастливы в этот момент.
Уложив Брэндона спать, Сантана и Круз вышли на террасу, уселись в гамак и принялись мерно раскачиваться. Сантана, запрокинув голову, смотрела в звездное небо.
— Круз, я хочу нарисовать в зале собрания нашего общества на стене звездное небо.
Круз задумчиво смотрел вверх.
— Звезды никогда не бывают сбоку, они всегда в высоте.
— Нет, Круз, посмотри, ведь небо не только вверху, оно и впереди нас, — Сантана указала рукой на чернеющий над океаном горизонт, — они вверху вдали и отражаются в воде.
— Никогда не думал об этом, — сказал Круз и положил руку на колени жене.
Та вздрогнула от этого прикосновения — Круз давно уже не был внимателен к ней. Она обняла его за шею и уткнулась лицом в плечо.
— Круз, — тихо проговорила она.
Мужчина прислушивался к малейшей интонации в ее голосе. Ему хотелось слышать в нем злость, разочарование, обман, но только не любовь. Ведь в противном случае, он бы ничем не мог оправдать свое отношение к ней.
Но голос Сантаны был искренен, и Круз, оттолкнувшись от настила, сильно качнул гамак.
— У меня закружится голова, — спохватилась Сантана, — не нужно раскачивать сильно.
— А может я и хочу, чтобы ты не могла подняться, — ответил Круз и еще сильнее качнул гамак.
Сантана, наигранно испугавшись, вцепилась в Круза и поджала под себя ноги.
— Я боюсь, не надо так высоко.
— А я все равно буду, — Круз еще несколько раз оттолкнулся, и гамак раскачался еще сильнее.
Сантана до боли сжала руку Круза.
— Я прошу тебя, не надо.
Круз тоже поджал ноги, и они мерно раскачивались в гамаке.
С каждым разом гамак отклонялся все меньше и меньше и, наконец, почти остановился. Сантана вновь открыла глаза.
— Мне так хорошо с тобой, Круз!
— Не нужно обманывать, Сантана, ты сидишь рядом со мной, а думаешь, наверное, совсем о другом.
— Нет, я говорю честно. Если бы ты не напоминал мне, я бы даже и не вспомнила.
— О ком? — неосторожно спросил Круз. Сантана нахмурилась.
— Я пойду посмотрю, хорошо ли спит Брэндон, — она попыталась встать.
— Зачем? — Круз остановил ее, — его окно прямо над нами и, если что, он позовет.
Сантана согласилась и послушно положила голову на плечо Крузу.
— Скажи мне…, — после некоторого молчания попросила она, но договорить ей не хватило силы воли.
Круз уже понял, о чем пойдет разговор, и немного отклонился от жены.
— Я могу попросить тебя о том же?
— Нет, не надо. Ты должен первый сказать мне, ты любишь Идеи?
Круз вздрогнул, он не ожидал, что жена так прямо задаст этот вопрос.
— Ты хочешь правдивого ответа? — спросил он.
— Да, — Сантана кивнула. Круз не знал, что ответить.
— Мне очень тяжело. Ты, Сантана, сама знаешь, какие у нас отношения. Нас с Идеи многое объединяет.
— Но меньше, чем нас с тобой?
— Конечно, поэтому я и женат на тебе, Сантана. Сантана горько улыбнулась.
— В этом, Круз, все и дело. Мне начинает временами казаться, что быть женатым и любить невозможно. Просто переходишь в какое‑то другое состояние. Назвать это любовью нельзя, невозможно быть любовницей и женой. Круз, я не укоряю тебя ни в чем… А может, ты не хочешь, чтобы я была с тобой искренна? — спохватилась женщина.
Круз осторожно погладил ее ладонью.
— Я всегда хотел быть искренним с тобой и с другими. Ты спросила меня, люблю ли я Идеи, я отвечаю тебе — не знаю. Я сам не знаю, что творится в моей душе. Когда я вместе с тобой, Сантана, мне кажется, что я люблю тебя. Но, может ты и права — невозможно долгое время жить вместе и продолжать любить. Можно обманывать себя, говорить красивые слова, я не умею этого делать.
— Это ты‑то не умеешь говорить красиво?! — засмеялась Сантана. — Ты, Круз, только этим и занимаешься. Ты умеешь убеждать женщин, но только не меня. Мне хочется верить тебе, но не получается.
— Не знаю, может я и умею убеждать, но только не словами. Иногда наступает такое состояние, когда чувствуешь собственную силу. Понимаешь, что никто не может противиться твоей воле. И в такие минуты, Сантана, я начинаю бояться самого себя.
— А сейчас случайно не такой момент? — поинтересовалась Сантана.
Круз покачал головой.
— Нет, сейчас абсолютно другой. У меня на душе смятение и беспокойство. Я сам не знаю, где мое место в жизни. Там ли я нахожусь, где следует?
— Круз, ты не знаешь, стоит ли тебе быть рядом со мной?
— Нет, я совсем о другом, — спохватился он. Сантана отвернулась от мужа и нерешительно проговорила:
— Это потому, что вы встречались с Идеи?
— Я встречаюсь со многими людьми, — ответил Круз.
