Санктуарий - [30]

Следователь явно считает так же, потому что она спрашивает, где моя дочь, и говорит, что хотела бы еще раз с ней поговорить.

– Харпер нет дома, агент. Как правило, рано утром она уходит на пробежку, а то, что она делает потом – для меня тайна. Подростки – как коты: приходится просто надеяться, что они найдут дорогу домой.

Она кивает, явно удивляясь тому, что я не знаю о каждом шаге Харпер и не запираю ее на ключ. Но у нас так растить детей не принято – не важно, есть у них магические способности или нет. Моя дочь – вольная пташка.

Я не встречаюсь взглядами с соседями, пока следователь инструктирует своего сержанта, а сами они не решаются спросить, что случилось. Я испытываю глубокое облегчение, когда из-за угла появляется машина Пьера.

Он возмущен увиденным.

– Господи, Сара! – он поворачивается к следователю. – Надеюсь, вы намерены найти психа, который это сделал?

Мэгги Найт уставилась на Пьера. То есть – многие не могут оторвать глаз от Пьера: он мужчина красивый, тело у него в отличной форме благодаря его работе, и выгодно подчеркивается футболками и джинсами, которые он носит. Однако она уставилась на него так, будто его узнает.

– Мистер Мартино, – говорит она, протягивая ему руку для рукопожатия.

Я не называла его фамилии!.. Но тут я замечаю, что она написана на боку его фургона. «Успокойся, Сара. Не дай паранойе разгуляться».

– Я пару дней назад познакомилась с вашей дочерью, – говорит следователь. – Изабель, так?

– С Иззи? – по лицу Пьера расплывается улыбка – как всегда, когда упоминают его дочь. – Моя куколка все еще не оправилась после мононуклеоза. Как она?

– Чувствовала себя достаточно хорошо, чтобы открыть мне дверь. Славная девочка.

Коп ответно улыбается. Может быть, она уставилась на него по той же причине, по которой это делают все женщины. Господи, Пьер такой обаяшка! Благодаря его приезду мне уже лучше.

Я надеюсь, что коп нас оставит одних, но, когда Пьер уходит к фургону выгружать лестницу и банку с растворителем, агент Найт поворачивается ко мне.

– Мне действительно надо поговорить с Харпер, мисс Фенн. Вы не возражаете, если я зайду в дом и подожду ее? И в любом случае, мне хотелось бы переговорить и с вами.

И я, как опытная ведьма, знаю, что полисменам не отказывают.

26 Мэгги

На самом деле мне нужна Харпер, но пока что я хочу задать миллион вопросов ее маме. Так с чего мне начать?

Вопрос, который я задавать не буду, не оставляет меня все это время, но появление Мартино остро мне о нем напомнило. Почему уже через считанные дни после возвращения в Санктуарий я собрала всех действующих лиц того вечера шестилетней давности: Эбигейл Уитмен, Бриджит Перелли-Ли, Джулию Гарсия – и вот теперь еще Сару Фенн и Пьера Мартино? Единственный ребенок, которого я тем вечером видела – это Дэниел Уитмен, но судя по моему докладу, там находились и остальные: Харпер, Изабель и Беатриз.

Случайное совпадение?

А может и нет. Но сейчас у меня на первом месте не это.

Я еще никогда не оказывалась так близко от ведьмы. Я никогда не пользовалась колдовскими услугами, а в моей школе не было детей с даром. Пока Фенн наливает нам обеим воды, я изучаю ее лицо и манеру двигаться, словно они что-то скажут мне о ее способностях и способностях ей подобных.

Она высокая, с тонкой талией и широкими бедрами, и ноги она ставит широко, как будто они тянут силу из земли, словно корни деревьев. У нее густая темно-каштановая шевелюра, тронутая хной, чтобы скрыть появившуюся уже седину.

Мне представляются многие поколения подобных женщин: собирающие травы в горной Шотландии, нарезающие и растирающие их на каменных плитах, набирающие дождевую воду в серебряные ковши. Я представляю себе одну женщину – возможно, очень похожую на Сару – которая скатывает свои драгоценные схемы, заворачивает в промасленную козлиную шкуру, укладывает их в сундук. День за днем она ведет своих детей к берегу, к кораблю, который поплывет в новую страну.

Несмотря на напряженность, вызванную утренними событиями, Сара Фенн излучает внутреннее спокойствие, которое ощущается как сила.

– Сейчас слишком рано обнародовать детали расследования, – говорю я, – но Санктуарий – маленький городок. Права ли я, считая, что вам известно о том, что имя вашей дочери уже упоминали?

Я пристально за ней наблюдаю. Ее лицо скажет мне что-то, чего не скажут слова? Оказывается, практически ничего.

– Да, мне известно, что Джейк Болт обвинил Харпер в том, что она убила Дэниела Уитмена колдовством.

– Мне надо будет опросить вашу дочь, мисс Фенн. Официально. Если я ее здесь не застану, вы проследите, чтобы она пришла в отделение?

– Конечно.

– Это будет не допрос, но могут присутствовать вы или ваш адвокат.

– Не сомневаюсь, что вы в курсе того, что показало исследование Собора: для подозреваемых-ведьм присутствие адвоката создает презумпцию виновности у служащих органов защиты правопорядка, – говорит Фенн немного резковато.

– Заверяю вас, это не…

– Моя дочь невиновна, агент. Как я понимаю, ее обвинили в том, что она убила Дэниела колдовством. Она не могла этого сделать таким образом, потому что у Харпер нет способностей. И она не могла этого сделать каким-либо