Санкт-Петербург и русский двор, 1703–1761 - [19]
Так как двор и верхушка общества пребывали в Петербурге, город, естественно, стал важным пространством, в котором регулярно проводились церемонии и праздники, связанные с особой монарха. Однако церемониальное пространство города представляет собой сложную систему связей, которые не поддаются простому определению. Процесс создания города и влияние иностранцев на его планирование привели некоторых историков к выводу о том, что Петербург надо рассматривать как модернизационный проект, о чем говорилось во Введении к этой книге. Кроме того, можно было предполагать, что обнаружатся противоречия между «спущенной сверху» регулярностью Санкт-Петербурга и традиционно спонтанным характером народных праздников, в нем происходивших. Но, напротив, недавнее исследование показало важность религии как составной части новых государственных праздников, а не как мишени якобы секуляризационных реформ Петра200. С другой стороны, элементы разгульного веселья, присущего народным празднествам, присутствовали в некоторых придворных мероприятиях этого периода, в особенности в петровское время, хотя за видимой хаотичностью в них скрывалась сложная система ритуалов и символических связей201. Как и многие города – современники Петербурга по всей Европе, он оказался одновременно и продолжением, и нововведением по отношению к тому, что ему предшествовало в российском контексте.
Для попыток дифференцировать официальные и народные праздники ранее привлекались определенные параметры, но в среде Петербурга они лишь показывают степень их совпадения друг с другом. Так, одна интерпретация, предложенная А.И. Мазаевым, противопоставляет типично круговую организацию народных праздников (стихийное движение вокруг некоего центра) линейному характеру государственных праздников (сознательно направляемое движение к намеченной цели)202. Однако в обоих случаях характер праздничных пространств, описываемых этой моделью, не настолько очевиден, как она предполагает. В то время как указанное различие, несомненно, присутствовало в Петербурге, явственно просматриваясь в ряде триумфальных шествий и процессий, происходивших в городе с использованием главных магистралей, существует также аспект, в котором эти два типа движения смешиваются под воздействием характера самого города. Иными словами, центр Петербурга успешно служил также центром его праздничного пространства, хотя круговое движение в этом центре регламентировалось строже, чем народные праздники, описанные Мазаевым. Это не относилось к (линейным) военным торжествам, когда существовала определенная цель движения, например cобор Святой Троицы и большая площадь вокруг него, где в первые годы отмечались в Петербурге многие победы. Но можно также указать на военные учения, проводившиеся на Троицкой площади и Царицыном Лугу, как на пример организованного кругового движения, что снова оспаривает формулировку Мазаева.
Архитектура Петербурга уже обсуждалась в связи с предназначенной ему ролью идеального регулярного города раннего Нового времени, но она также влияла и на его церемониальную и праздничную жизнь. Е.Э. Келлер, рассматривая праздничную жизнь города, сравнивает улицы, здания и набережные Петербурга с оригинальным убранством бальной залы, потому что они создавали великолепный фон для многочисленных городских празднеств203. Регулярность построек, а следовательно, и пространств между ними не могла не влиять на события, происходившие в этих пространствах, независимо от того, были это государственные торжества или традиционные праздники204. При этом конкретные мероприятия также играли важную роль в формировании тех пространств, где они проводились. Примером тому служат триумфальные арки – их строили в подражание классическим образцам, чтобы увековечить победу, а затем использовали как элемент празднования этой победы. Триумфальные арки зачастую были временными сооружениями, но постепенно к середине XVII столетия появилась тенденция использовать их как постоянные памятники воинской доблести205. Именно так обстояло дело в России, где в конце XVII в. строили временные арки для празднования крупных побед. Эта практика укрепилась во время Северной войны, когда их возводили и в Москве, и в Петербурге, например в честь упоминавшихся выше побед при Гангуте и Гренгаме. Однако к середине XVIII в. были сооружены двое постоянных триумфальных ворот на Невском проспекте, который стал в это время официальным маршрутом главных церемониальных шествий в честь больших торжеств. В дальнейшем триумфальные ворота служили постоянным напоминанием жителям города о достижениях государства206.
Контролируемая и регулярная сущность Петербурга, упорядоченного строже других русских городов того времени, заставляет задаться вопросом о традиционно открытом характере народных праздников, связанном с проблемой свободы передвижения. Несмотря на то что в Петербурге народные праздники проводились в основном в пространствах такого же типа, что и в других городах, – т.е. на главных площадях, – существует мнение, что пространство нового регулярного города само по себе налагало на них определенные ограничения, либо по физико-географическим причинам, либо в результате пристального надзора городских властей
