«Сандал» пахнет порохом - [59]

– Ты откуда здесь? – спросил Муса, и поставил пулемет откинутыми сошками на землю.

– Это вы на машинах ездите, а мы пешком. Для здоровья полезно.

– Да мы тебя видели! – соврал автоматчик, самолюбие которого было явно ущемлено.

– Ну, и хорошо, – ответил Пуля. – Значит, наши амиры могут встретиться спокойно. Так где ваш?

– Будет вовремя, – буркнул автоматчик.

– Ну, ладно, пошел я тогда, – улыбнулся Пуля и вышел.

Муса снова посмотрел в окно. Всадник был уже близко – он остановился у моста, метрах в ста от засады. Теперь коня держал под уздцы могучий бородач в забитом до отказа разгрузочном жилете, с автоматом впереди на сильно отпущенном ремне, стволом вниз – так легко вскинуть его одной рукой и открыть огонь. Это был легендарный Абдаллах. В нескольких метрах правее, за деревом, стоял еще один охранник – не менее легендарный Хуссейн. По другую сторону дороги Муса заметил еще как минимум двоих – огромных, бородатых иорданцев. В руках у них были «Шмели».

«Это звери из личной охраны, – догадался он. – А сколько еще простых моджахедов с ним?!»

Обычно Борз на встречи опаздывал. Он считал, что этим показывает свою значимость. Но опаздывать на встречу с Саббахом было бы чревато. Похожий на «Ниву» темно-синий «Сузуки Самурай» и огромный, защитного цвета, «Хаммер» показались из-за холма, минута в минуту свернули к назначенному месту и переехали мост.

Вышедшая из продуктового магазина на окраине села старушка в синем цветастом халате прищурила глаза, глядя в сторону моста – с годами у нее развилась дальнозоркость.

– Опять мужчины собрались решать, быть кровной мести, или нет, – сказала она ожидавшей у крыльца соседке.

– Я слышала, что вчера авария на трассе была, женщина погибла… Наверное, поэтому собрались, – предположила та.

– Аллахумма-гфир ля-ха, ва-рхам-ха… – тихо запричитала старушка молитву за упокой погибшей, и собеседницы пошли по улице вглубь села.

Из «Хаммера» вышел Борз в модном среди боевиков «натовском» камуфляже, плохо скрывавшим излишний для его возраста живот. Из «Сузуки» упруго выскочили четыре бойца личной охраны с автоматами на изготовку. Иорданцы-телохранители только презрительно улыбнулись.

Амир Саббах подъехал вплотную к Борзу, и неторопливо спешился. Они поздоровались, но руки друг другу не подали.

– Все шикуешь, Борз! – сказал Саббах. – На крутых тачках ездишь, внимание привлекаешь. Твой «Хаммер» все федералы знают, а ты красуешься.

– Я у себя дома, как хочу, так и езжу, это шакалы пусть меня боятся!

Борз покосился на трость в правой руке Саббаха. Он много про нее слышал и хотел бы рассмотреть поближе, но случая не представлялось.

– Пройдемся?! – предложил Саббах. – Нога затекает в одном положении.

Амиры медленно пошли в сторону моста. Абдаллах с Хуссейном тут же вышли вперед метров на тридцать. Находиться ближе во время таких переговоров Саббах обычно им не позволял, и по сегодняшней встрече особых указаний не было. Еще двое иорданцев шли на таком же расстоянии сзади. Охранники Борза потоптались и остались у машин, держа оружие наготове. О том, что они находятся под прицелом снайпера и автоматчиков, никто не подозревал.

– Я слышал про упавшую машину, – сказал Борз. – Поскольку мы с тобой перед этим резко разговаривали, некоторые люди могли подумать, что я причастен к этому. Мне все равно, что думают глупцы. Но мне не хотелось бы, чтобы такое подозрение появилось и у тебя. Клянусь Аллахом, что я тут ни при чем!

– Я и не думал на тебя, брат! – кивнул Саббах. – Потому что обвинять человека без доказательств глупо. А имея доказательства, глупо приглашать его на мирную беседу…

– Я рад, что между нами не возникло недоразумений, – с удовлетворением кивнул Борз. И, не удержавшись, спросил:

– Это и есть та самая знаменитая трость?

– Наверное. Другой у меня нет.

– И как она работает?

Они остановились. Саббах поднял трость, картинно навел на развалины дома, в котором сидело прикрытие Борза, и который уже находился под прицелом нескольких пулеметов, и нажал рычажок спуска…

– Дзынь! – тихо звякнул ограничитель.

Трость в один миг удлинилась почти на полметра: теперь из нее торчал острый трехгранный клинок. Саббах правой рукой начал вращать рукоятку, левой крепко зажав трубку, в которой прятался клинок. Мощная пружина поддалась хитроумному механизму, и стилет медленно начал втягиваться обратно.

– Вещь! – с неподдельным восторгом сказал Борз. – А с виду такая невзрачная… Антиквариат? Сколько же ей лет?

– Не так уж много, – ответил Саббах. – Лет двести. Когда-то я купил ее на блошином рынке в Аммане за три тысячи долларов. Сейчас она стоит дороже.

Грехом хвастовства он не страдал. Чего не скажешь о его коллеге.

– А я режу глотки врагов кинжалом шестого века. У него целая история! – гордо заявил Борз. – Ты слышал что-нибудь про ассасинов?

Он расстегнул куртку, и быстрым движением достал висящий на поясе кинжал. Прямой обоюдоострый клинок с белой полупрозрачной рукояткой с обеих сторон был покрыт золотистыми вьющимися стеблями. Но не это украшение привлекло внимание Саббаха. Под ограничителем рукоятки, в том месте, где у современных боевых ножей наносят номер, стояло клеймо. И это действительно было клеймо ассасинов!