«Сандал» пахнет порохом - [58]

Джарах вскочил от радости и шагнул навстречу другу. Они обнялись. От Тимура пахло каким-то чужим, казенным запахом, непонятным и отпугивающим. Он прошел в комнату и прямо в одежде лег на свою застеленную кровать, бросив на тумбочку тетрадь, с которой неделю назад вышел из института.

– Где ты был так долго? – спросил Джарах.

– В тюрьме, – глухо отозвался Тимур.

– Так они все узнали?! Но как тебе удалось выйти?!

– Меня за контрабанду задерживали. Помнишь, я привозил Сергею костюм и туфли, девчонкам духи французские, колготки… Да почти всем, кто просил – и привозил. А тут это, оказывается, контрабанда и спекуляция, пять-семь лет лагерей! Да еще пытались к делу Малика привязать – помнишь четверокурсника, которого за наркотики осудили?

– Ничего себе! – воскликнул Джарах. – А я-то думал…

Тимур предостерегающе приложил палец к губам.

– Гм… Да… Ну, и что решили в конце концов?

– Разобрались, отпустили…

– Почему так долго?

– Это долго? – горько усмехнулся Тимур. – Там наши земляки по году сидят. Спасибо, что вообще отпустили. В этой стране…

Тимур понизил голос и покосился на дверь, как будто за ней кто-то стоял.

– В этой стране любого из нас могут посадить просто так, ни за что. Ты-то как? Как здоровье?

– Да я нормально. Видишь – протез сделали?

– Я и внимания не обратил! Ну-ка, дай глянуть! Да, неплохо…

– Может, хочешь искупаться? – предложил обрадованный возвращением друга Джарах. – Горячей воды опять нет, но я подогрею.

– Спасибо! Иди сюда, поговорим…

И когда Джарах присел к нему на кровать, зашептал в ухо:

– Все, закончилась моя учеба! Поеду обратно, домой. И тебе советую! Мы уже получили здесь все, что могли. И еще легко отделались.

Джарах, не задумываясь, кивнул.

Через неделю он уже тренировался в пустыне Вади Рам, в лагере боевиков, которым командовал Тимур. Через две недели распотрошил первого неверного. А через месяц уже полностью оправдывал прозвище «Хирург». Впрочем, через несколько лет, когда за плечами было много серьезных операций, а к московскому шраму добавились новые, получив назначение командиром Европейского сектора, он поменял позывной.

Глава 9 Третья сила

Чечня, Ортсхой-Юрт, ноябрь 2004 г

Борз принял приглашение встретиться, но отказался приезжать в укрепрайон Саббаха, и назвал свое место. Когда-то здесь жили русские. С десяток полуразрушенных домов вдоль дороги на Мамут – единственная улица, расположенная за рекой. У перекрестка трех проселочных дорог – старое мусульманское кладбище. Пик с полумесяцем здесь нет – шахидами в то время становились не часто. На другом берегу – кладбище христианское. Оно давно неухожено, из-за разросшихся деревьев и кустов, крестов там почти не видно. Словно в память о былом, когда в селе дружно жили русские и чеченцы, здесь стираются грани религий.

Первыми к месту встречи прибыли люди Борза. Во всяком случае, они думали, что прибыли первыми. Двое «Жигулей», шестой и девятой моделей, забрызганные грязью настолько, что трудно было установить их цвет, остановилась у дороги между перекрестком и кладбищем. Худощавый пожилой чеченец в черном потертом пиджаке бросил взгляд на неспешно расходящихся от машин охранников, и принялся раскачивать торчавшую из земли трубу, оставшуюся от сгоревшего забора. Время от времени он пытался ее вытащить, но безуспешно, и вновь продолжал раскачивать.

– Иди отсюда! – крикнул ему один из приехавших, для убедительности махнув стволом автомата.

Тот оставил трубу, впрягся в тачку, наполненную почти доверху трубами, арматурой и другими ржавыми железяками, и часто оглядываясь, покатил в сторону моста.

– Мины здесь русские наставлены, – подумав, добавил автоматчик вслед, чтобы смягчить свою грубость. – Подорвешься еще…

Когда посторонний скрылся из виду, прибывшие быстро рассредоточились, заняв позиции в развалинах русских домов, в кустах кладбища и за поросшим чертополохом холмом.

А сборщик металлолома, перейдя через мост, вошел во двор крайнего дома, оставил тачку, и поднялся по приставной лестнице на чердак.

– Семеро приехало, – сообщил он прильнувшему к прицелу снайперу. – Двое с «красавчиками»[25], остальные с автоматами. Борза среди них нет.

– Вижу, – ответил снайпер. – На, вот, схему, отметь, куда мины поставил.

Спустя два часа, на дороге, идущей между деревьев со стороны Мамута, показался одинокий всадник. Сидевший в развалинах русского дома пулеметчик из отряда Борза встал и подошел к проему окна.

– Еще какой-то колхозник на лошади, – сказал он напарнику с автоматом. – Что ему тут понадобилось?

– Это не колхозник, Муса! – донесся с улицы незнакомый голос. – Смотри, не выстрели!

Оба боевика резко обернулись.

– Спокойно, Муса! – предупредил тот же голос из-за стены. – Я Руслан «Пуля».

– Пуля?! – удивленно повторил пулеметчик, узнав теперь, по манере говорить, своего дальнего родственника, ушедшего, по слухам, к амиру Саббаху.

– Убери ствол, брат, я захожу!

В дверной проем вошел улыбающийся Руслан с автоматом. Прозвище свое он оправдывал – худой, юркий, руки-ноги словно на шарнирах. Пуля мог мгновенно пролезть куда угодно, а потом столь же мгновенно испариться.

– Салам, братья! – приветствовал он обалдевших боевиков. – Ну, чё, семь минут до встречи, и наш амир приехал. Ваш где?