Сан-Андреас - [55]

— Он нам сигналит, Джордж, — сказал Маккиннон.

— Вижу. «Остановитесь, — сигналит он. — Стоп машины, или я потоплю вас». Что будем отвечать, Арчи?

— Ничего. — Маккиннон ещё на три градуса подал на левый борт, взял оловянную кружку и сделал вид, что пьёт. — Не обращайте на него внимания.

— Не обращать внимания! — с удручённым видом произнёс Нейсбай. — Вы же слышали, что он передал. Что он потопит нас.

— Он лжёт. Он не стал бы преследовать нас, если бы хотел отправить нас на дно. Мы нужны ему живыми. Не будет он нас и торпедировать, он просто не может этого сделать, если, конечно, не изобрели новых торпед, которые могут обходить углы. Так каким ещё образом он собирается остановить нас? С помощью той малюсенькой пушки, что стоит у него на носу? Так она же совсем крошечная.

— Должен предупредить вас, Арчи, что этот человек может рассердиться.

— А ему нечего сердиться. Мы просто не видели его сигналов.

Нейсбай опустил бинокль.

— Должен также предупредить вас, что он может воспользоваться той маленькой пушечкой.

— Конечно, он так и сделает. Классический предупредительный сигнал над носом корабля, чтобы привлечь внимание, а если он действительно хочет привлечь наше внимание, то выстрелит прямо в нос.

Раздалось несколько выстрелов. Два снаряда исчезли в волнах всего в нескольких ярдах от носа «Сан-Андреаса», а третий разорвался. Дальше игнорировать присутствие подводной лодки было нельзя.

— Покажитесь, Джордж, — сказал Маккиннон. — Попросите их прекратить стрельбу и спросите, что они хотят.

Нейсбай вышел на правый борт и передал послание. Ответ не замедлил себя ждать.

— Он мыслит только в одном направлении, — сказал Нейсбай. — Требует остановиться или угрожает потопить нас.

— Какой лаконичный тип. Передайте ему, что мы — госпитальное судно.

— Вы думаете, он — слепой?

— Ещё только наполовину рассвело, а наш правый борт находится в темноте. Пускай думает, что мы считаем, что он не видит наших крестов. Скажите ему, что мы — нейтральное судно. Упомяните Женевскую конвенцию. Может, он более порядочный человек по своей природе.

Нейсбай передал послание, дождался ответа, а затем с мрачным видом повернулся к Маккиннону.

— Вы не угадали — к порядочным он не относится.

— Ничего удивительного. Это характерно для большинства капитанов немецких подводных лодок. Что он говорит на сей раз?

— Женевская конвенция неприменима в Норвежском море.

— Н-да, мало порядочности осталось в наши дни в северных широтах. Давайте попытаемся сыграть на его патриотических чувствах. Передайте ему, что у нас на борту имеются германские раненые.

Пока Нейсбай передавал послание, Маккиннон связался с машинным отделением и приказал замедлить ход. Нейсбай повернулся в дверях мостика и печально покачал головой.

— Его патриотизм сродни его порядочности. Заявляет, что, когда поднимется на борт корабля, посмотрит, что это за немецкие раненые. Обещает начать стрельбу через двадцать секунд.

— Передайте: «Не стрелять. Останавливаемся. Следите за кильватером».

Нейсбай передал послание, а затем сказал:

— Вот это он воспринял нормально. Уставился свой подзорной трубой на нашу корму. Знаете, мне даже кажется, что он повернулся под углом к нам. Под незначительным, но повернулся.

— Думаю, что вы правы. — Маккиннон повернул штурвал, сделав ещё небольшой поворот на правый борт. — Если он что-нибудь заметит, он подумает, что мы так поступаем, потому что он наступает нам на пятки. Он всё ещё следит за нашим кильватером?

— Да.

— Турбулентность в кормовой части уже давно должна прекратиться. И это должно его успокоить.

— Он опустил подзорную трубу, — сказал Нейсбай. — Новое послание.

— Заявляет, — переводил Нейсбай, — что мы поступили очень разумно.

Приказывает немедленно спустить трап.

— Понятно. Передай Фергюсону, чтобы немедленно начал спускать трап, до высоты примерно восьми футов над водой. Затем прикажи Керрану и Ренту опустить спасательную шлюпку, примерно до той же самой высоты.

Нейсбай передал оба распоряжения, а затем спросил:

— Вы считаете, что нам понадобится спасательная шлюпка?

— Откровенно говоря, понятия не имею. Но если она действительно понадобится, нам придется воспользоваться ею в спешке.

Он связался с Паттерсоном, находившимся в машинном отделении.

— Шеф? Это боцман. Мы немного, как вам известно, сбавили ход, но буквально на несколько мгновений. К нам приближается немецкая подводная лодка. Мы опускаем трап и спасательную шлюпку, трап — по распоряжению командира подводной лодки, а шлюпку — по моему приказу... Нет, спасательную шлюпку они не видят. Она — по левому борту, который вне поля их зрения. Как только они подойдут вплотную к трапу, я отдам приказ — полный ход. К вам просьба, сэр. Если придется воспользоваться лодкой, я был бы вам премного обязан, если бы вы разрешили мистеру Джемисону быть со мной. Вооружённым вашим пистолетом. — Он несколько секунд через треск трубки выслушивал ответ, а затем сказал:

— Ещё две вещи, сэр. Мне необходим мистер Джемисон, потому что, кроме вас и Нейсбая, я больше никому в команде не доверяю. Покажите ему, где находится предохранитель. Нет, сэр. Вы прекрасно понимаете, что не можете пойти вместо мистера Джемисона. Вы — командир, и вы не можете покидать «Сан-Андреас». — Маккиннон положил трубку, а Нейсбай с печальной укоризной в голосе сказал: