Самый нежный поцелуй - [34]

– Ты любишь меня? – Она покачала головой. – Джаспер, ты совсем меня не знаешь. Если бы знал, то понял бы, что одной любви никогда не бывает достаточно. Любовь заставляет нас идти по дорогам, которые мы не выбираем, и заставляет нас чувствовать вину за то, что мы хотим того, чего хотим. Я это все проходила и знаю, чем это кончится. С меня любви довольно. Спасибо. – С этими словами она повернулась и пошла в спальню, чтобы закончить сборы, пытаясь притвориться, что ее сердце не разбито. Потому что в кои‑то веки ей захотелось, чтобы к ней пришла настоящая любовь.

Глава 13

– Ты же понимаешь, что это неправильно и вредно для здоровья, да? – Голос Феликса прорезал тишину заснеженного уголка поместья три дня спустя.

Джаспер вздрогнул от неожиданности и уставился на сводного брата со скамейки возле коттеджа Тори.

– Я наслаждаюсь чудом белого Рождества в Британии. Кроме того, здесь тихо, – сказал он, защищаясь. – Здесь меня никто не побеспокоит, ведь Тори нет. – Ему нужно было о многом подумать, и он понял, что лучше всего думать там, где не слышно голоса отца. Хотя, по крайней мере, веселый голос графа отвлекал от последнего разговора с Тори, которая разрушила все, на что он надеялся. Но Джаспер не мог отделаться от ощущения, что заслужил это. А еще его терзала мысль о том, что он что‑то упустил в том разговоре.

– Именно поэтому странно, что ты сидишь возле ее пустого коттеджа каждый день.

– Не каждый день, – солгал Джаспер.

Феликс удивленно поднял брови и вздохнул.

– Ты прав, каждый день. Я просто… Я не могу думать в доме.

– Мне знакомо это чувство.

Джаспер поморщился, когда Феликс стряхнул снег со скамейки и сел рядом с ним. Ему сейчас тоже было несладко, приходилось отбиваться от нападок прессы, он стал героем Интернета, приятели, с которыми он был едва знаком, искали с ним встречи, теперь, когда он стал богатым наследником.

– Я уже говорил, что сожалею о демарше на вечеринке?

– Да, – ответил Феликс. – Много раз. Если хочешь, можешь извиниться за то, что сбежал пять лет назад.

– Извини, – повторил Джаспер.

Возможно, они с Феликсом никогда не станут лучшими друзьями, как когда‑то, но могут стать кем‑то большим, братьями, например.

Странно, сначала он не мог простить ложь, а теперь просит прощения, и все у одного и того же человека. А что, если в этом все и дело? Что, если это урок, который он должен был усвоить с самого начала: прощать и просить прощения – это две стороны одной медали? И каждый должен время от времени делать и то и другое.

Он хотел бы попросить прощения у Тори, хотя не понимал, что сделал неправильно. Джаспер был в смятении. Как он мог простить то, что не имело никакого смысла? У него в голове не укладывалось, как его родители могли лгать ему так долго или как Феликс мог скрывать правду от него, но теперь он начал понимать. Любовь, семья, дружба – очень хрупкие субстанции, и от человека требуется большой такт и умение, чтобы их сохранить. Он не понял бы этого в семнадцать лет, когда Феликс узнал правду.

– Ты можешь к ней поехать, – прервал его мысли Феликс. – Ты ведь знаешь, где она.

– Но она меня не приглашала, – возразил Джаспер. – Хотя я сказал ей, что люблю.

– Ты сказал не ей, а толпе гостей, и скорее всего, чтобы вызвать чувство вины у нашего отца, – парировал Феликс.

Наш отец. Непривычно звучит, подумал Джаспер.

– Не важно. Она сказала, что одной любви недостаточно. – Но это все, что он может дать.

И тут на Джаспера снизошло озарение. Осознание было пока неясным, как этот приглушенный зимний пейзаж. Восемь лет назад, когда они познакомились, Тори была вызовом. Пять лет назад, когда они впервые провели ночь вместе, она стала утешением. Две недели назад, когда они вместе застряли в вересковой пустоши, она все еще оставалась загадкой, но он пытался ее разгадать. К тому времени, как она поцеловала его на рождественской ярмарке, он не мог думать ни о чем, кроме нее. Она стала другом, а потом чем‑то большим.

Он не понял, в какой момент влюбился в Тори, но теперь знал наверняка, что любит ее.

– Послушай, – задумчиво произнес Феликс, – она сказала, что уже проходила это, что ты признался в любви, чтобы заставить ее остаться или испытать чувство вины, или что‑то в этом роде.

– Подожди, она сказала, что уже проходила это? Боже, как же я сразу не догадался? Она имела в виду Тайлера.

– Кого? – переспросил Феликс.

– Ее бывшего бойфренда. Это сын ее приемных родителей. Он погиб до ее приезда во Флэкстоун. Я так понимаю, что она не все мне рассказала. – А ведь у него было предчувствие, что она чего‑то недоговаривает. Но Джаспер и представить себе не мог, что эта недосказанность может столь пагубно отразиться на их зарождавшихся взаимоотношениях.

– А разве не так всегда и бывает? – спросил Феликс.

– Возможно, я задавал не те вопросы, – ответил Джаспер.

Все, больше никаких секретов и недомолвок.

Джаспер резво вскочил.

– Ты поедешь к ней?

– Да, прямо сейчас.

– Тогда подожди минутку. – Феликс достал из кармана ключ и направился к двери коттеджа.

– Откуда у тебя ключ?

– Она просила меня поливать рождественскую елочку в ее отсутствие, – откликнулся Феликс изнутри.