Самый глупый ангел - [7]
— Проблема, Мэвис? — спросил Теофилус Кроу. Он стоял аккурат на том же месте, где только что был незнакомец.
— Черт, куда он делся? — Мэвис заглянула за плечо Тео и обозрела галерею дневных завсегдатаев. — Куда он пропал?
— Бог знает, — ответили те, пожимая плечами а капелла.
— Кто? — спросил Тео.
— Блондин в черном дождевике, — объяснила Мэвис. — Ты не сталкивался с ним в дверях?
— В дождевике? Да на улице семьдесят пять градусов, — сказал констебль. — Уж я бы заметил дождевик.
— Он был извращенец! — крикнул кто-то из глубины бара.
Тео опустил голову и окинул взглядом хозяйку:
— Парень перед тобой обнажался?
Разница в росте у них была почти в два фута, и Мэвис пришлось на шаг отступить, чтобы заглянуть констеблю в глаза.
— Да нет же, черт. Мне нравятся те, кто показывает товар лицом. Этот парень искал дитя.
— Так тебе и сказал? Просто зашел сюда и сказал, что ищет ребенка?
— Точно. Я уже совсем было хотела его поучить…
— Ты уверена, что он не своего ищет? Такое бывает, знаешь ли, — рождественская толчея, дети теряются…
— Нет, он не конкретного ребенка искал, он искал вообще дитя.
— Ну, может, ему хотелось стать кому-нибудь Старшим Братиком, или Тайным Сантой, или еще чего-нибудь… — сказал Тео, являя тем самым веру в доброту человеческую, улик которой у него было от крайне мало до совершенно никаких. — Сделать ему что-нибудь хорошее на Рождество.
— Черт побери, Тео, тупица ты ебанутая, да попа не надо отрывать от алтарного служки фомкой, чтобы понять, что он пацанчику не катехизис на ушко читает. Этот парень — извращенец.
— Что ж, тогда мне, наверное, надо бы сходить его поискать.
— Да уж, наверное, давно уже пора как надо бы.
Тео совсем уже нацелился к выходу, но развернулся к Мэвис снова:
— И я не ебанутая тупица, Мэвис. Не надо со мной так разговаривать.
— Извини, Тео, — ответила хозяйка, опуская «луисвилльскую дубину» в знак искренности своего покаяния. — А чего ты вообще заходил-то?
— Не помню. — Тео подчеркнуто воздел бровь.
Мэвис ухмыльнулась. Хороший он парень, Тео, — дурковатый, но хороший.
— Вот как?
— He-а, я просто хотел уточнить, как у тебя с едой будет на Рождество. Ты же барбекю хотела устраивать, правильно?
— Да, планировала.
— Так вот, я только что по радио услышал, что велика вероятность дождя, поэтому лучше бы резервный план разработать.
— Больше выпивки?
— Я имел в виду, чтоб еду на улице готовить не пришлось.
— Типа — еще больше выпивки?
Тео покачал головой и направился к двери.
— Позвони мне или Молли, если помощь потребуется.
— Дождя не будет, — сказала Мэвис. — В декабре никогда не бывает.
Но Тео уже ушел — на улицу, искать незнакомца в дождевике.
— А хлынуть может запросто, — подал голос один из дневных завсегдатаев. — Ученые говорят, в этом году мы можем увидеть эль-ниньо.
— Ну да, можно подумать, они нам вообще что-нибудь говорят, пока полштата в море не смоет, — сказала Мэвис. — К ебене маме этих ученых.
Но эль-ниньо в самом деле надвигался.
Эль Ниньо. Дитя.
Глава 3
Мишура обмишуливает
Вечер вторника. До Рождества еще четыре дня, однако по главной улице городка в своем большом красном пикапе разъезжает Санта: машет детворе, виляет с одной обочины на другую, рыгает себе в бороду потихоньку, потому что он не просто в подпитии.
— Хо, хо, хо, — говорит Дейл Пирсон, злобный застройщик Хвойной Бухты и уже шестой год подряд почетный Санта-Клаус ложи Северных оленей. — Хо, хо, хо, — говорит он, давя в себе позыв добавить «и бутылка рому»: манеры у него — скорее Черной Бороды, чем Святого Николая. Родители тычут в него пальцами, детвора машет и подпрыгивает.
К этому времени уже вся Хвойная Бухта звенит переселившимся в эмиграцию рождественским настроем. Все номера всех отелей полны, а на Кипарисовой улице не осталось ни единой щелочки для парковки — покупатели без устали сыплют свои каштаны в костер, сметая все подчистую. Кредитка стерпит. Вся улица пахнет корицей и сосной, мятой и радостью. Это вам не грубое торгашество Рождества в Лос-Анджелесе или Сан-Франциско. Это вам рафинированное, искреннее торгашество маленького новоанглийского городка, где сто лет назад Норман Рокуэлл изобрел Рождество. Тут все взаправду.
Однако до Дейла Пирсона это не доходило.
— Веселого, счастливого… отсоси, паразит липучий, — Гринчем скрипел Дейл за тонированными стеклами кабины.
На самом деле для коренных жителей весь этот рождественский шарм их городка оставался некой загадкой. Ведь Хвойная Бухта, в общем-то, не зимняя страна сказок: средняя температура сезона — 65 градусов по Фаренгейту, и только пара уж совсем матерых старожилов припоминала, что когда-то поговаривали, будто здесь шел снег. Да и не тропический это рай для отпускников: океан обжигающе холоден, средняя видимость в воде — 18 дюймов, а на самом берегу — гигантское лежбище морских слонов. И зиму напролет тысячи округлых ластоногих валяются по всему побережью Хвойной Бухты, словно огромные гавкающие какашки; хотя сами по себе они безобидны, однако же составляют основной рацион большой белой акулы, которая за 120 миллионов лет эволюционировала в отличный предлог никогда не заходить в океан выше лодыжек. А раз дело не в погоде и не в воде — какого рожна им тут надо? Может, самих сосен? Новогодних елочек?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Я знаю, что вы сейчас думаете: „Ну, спасибо тебе огромное, Крис, теперь ты всем испортил еще и живопись“» — так начинает Мур послесловие к этому роману. «Не испортил, а показал все совсем с другой стороны!» — непременно воскликнет благодарный читатель, только что перевернувший последнюю страницу романа про священную синь.Такого Мура мы еще не видели — насмешник и низвергатель авторитетов предстает перед нами человеком тонким и даже лиричным.А как иначе? Ведь в этой книге он пытается разгадать тайну творчества и рассказать о тех великих, которым удалось поймать мгновение и перенести его на холст.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В Сан-Франциско опять запахло жареным, и наши старые знакомые Чарли Ашер и его загадочно одаренная дочурка Софи, инспектор Ривера, Мятник Свеж и другие скромные Торговцы Смертью, а по совместительству – спасатели человечества от сил тьмы, не успев толком оправиться от боев с Морриган и чудовищем Оркусом, опять вынуждены усмирять разбушевавшуюся Преисподнюю. Древняя магия тибетского буддизма, боги, что старше этого мира, законы неистребимости жизни – эти и другие вселенские силы не дают заскучать ни героям романа, ни нам, его завороженным читателям.
Томми всего девятнадцать лет, он недавно перебрался из американской глубинки в эксцентричный Сан-Франциско, и он упивается свободой, не ведая, что совсем скоро все изменится. В том числе и он сам - солнечный свет станет ему ненавистен, человеческая еда омерзительна, а голод будет столь острым, что захочется съесть даже уличного кота… Ничего удивительного, ведь Томми станет вампиром - любимая девушка обратит его в нечисть. Но Томми не желает быть нечистью: пусть он и превратился в вампира, сосать людскую кровь ему не по нутру.
У большинства людей есть друзья детства. Иисус Христос некогда тоже был человеком, и друг детства у него имелся — по прозванью Шмяк. Что очень кстати, ибо детство и юность Сына Божьего окутаны мраком. Точнее, были окутаны — до того момента, как силы небесные решили вернуть Шмяка на землю, дабы он написал правдивую историю первых тридцати трех лет жизни своего божественного друга.С младенчества Джошуа (более известный как Иисус) знал, что избран и что папа у него не из рядовых. Не знал юный Мессия другого — почему избран именно он и зачем избран.
Этот сборник стихов и прозы посвящён лихим 90-м годам прошлого века, начиная с августовских событий 1991 года, которые многое изменили и в государстве, и в личной судьбе миллионов людей. Это были самые трудные годы, проверявшие общество на прочность, а нас всех — на порядочность и верность. Эта книга обо мне и о моих друзьях, которые есть и которых уже нет. В сборнике также публикуются стихи и проза 70—80-х годов прошлого века.
Перед вами книга человека, которому есть что сказать. Она написана моряком, потому — о возвращении. Мужчиной, потому — о женщинах. Современником — о людях, среди людей. Человеком, знающим цену каждому часу, прожитому на земле и на море. Значит — вдвойне. Он обладает талантом писать достоверно и зримо, просто и трогательно. Поэтому читатель становится участником событий. Перо автора заряжает энергией, хочется понять и искать тот исток, который питает человеческую душу.
Когда в Южной Дакоте происходит кровавая резня индейских племен, трехлетняя Эмили остается без матери. Путешествующий английский фотограф забирает сиротку с собой, чтобы воспитывать ее в своем особняке в Йоркшире. Девочка растет, ходит в школу, учится читать. Вся деревня полнится слухами и вопросами: откуда на самом деле взялась Эмили и какого она происхождения? Фотограф вынужден идти на уловки и дарит уже выросшей девушке неожиданный подарок — велосипед. Вскоре вылазки в отдаленные уголки приводят Эмили к открытию тайны, которая поделит всю деревню пополам.
Из сборника «Соло для оркестра». Чехословацкий рассказ. 70—80-е годы, 1987.
Генерал-лейтенант Александр Александрович Боровский зачитал приказ командующего Добровольческой армии генерала от инфантерии Лавра Георгиевича Корнилова, который гласил, что прапорщик де Боде украл петуха, то есть совершил акт мародёрства, прапорщика отдать под суд, суду разобраться с данным делом и сурово наказать виновного, о выполнении — доложить.
Все прекрасно знают «Вино из одуванчиков» — классическое произведение Рэя Брэдбери, вошедшее в золотой фонд мировой литературы. А его продолжение пришлось ждать полвека! Свое начало роман «Лето, прощай» берет в том же 1957 году, когда представленное в издательство «Вино из одуванчиков» показалось редактору слишком длинным и тот попросил Брэдбери убрать заключительную часть. Пятьдесят лет этот «хвост» жил своей жизнью, развивался и переписывался, пока не вырос в полноценный роман, который вы держите в руках.
Впервые на русском — второй роман знаменитого выпускника литературного семинара Малькольма Брэдбери, урожденного японца, лаурета Букеровской премии за свой третий роман «Остаток дня». Но уже «Художник зыбкого мира» попал в Букеровский шортлист.Герой этой книги — один из самых знаменитых живописцев довоенной Японии, тихо доживающий свои дни и мечтающий лишь удачного выдать замуж дочку. Но в воспоминаниях он по-прежнему там, в веселых кварталах старого Токио, в зыбком, сумеречном мире приглушенных страстей, дискуссий о красоте и потаенных удовольствий.
«Коллекционер» – первый из опубликованных романов Дж. Фаулза, с которого начался его успех в литературе. История коллекционера бабочек и его жертвы – умело выстроенный психологический триллер, в котором переосмыслено множество сюжетов, от мифа об Аиде и Персефоне до «Бури» Шекспира. В 1965 году книга была экранизирована Уильямом Уайлером.
Иэн Макьюэн. — один из авторов «правящего триумвирата» современной британской прозы (наряду с Джулианом Барнсом и Мартином Эмисом), лауреат Букеровской премии за роман «Амстердам».«Искупление». — это поразительная в своей искренности «хроника утраченного времени», которую ведет девочка-подросток, на свой причудливый и по-детски жестокий лад переоценивая и переосмысливая события «взрослой» жизни. Став свидетелем изнасилования, она трактует его по-своему и приводит в действие цепочку роковых событий, которая «аукнется» самым неожиданным образом через много-много лет…В 2007 году вышла одноименная экранизация романа (реж.