Подойдя ближе, я оторопел — Дым тянул за хвост… крокодила! Речной гигант бешено сопротивлялся, но Дым напористо выволакивал его на песок, при этом рычал и мотал головой.
Надо было немедленно прекратить эту схватку, Дым только отчасти понимал, какая ему грозит опасность, если монстр окажется на берегу. Я схватил увесистую корягу (одну из заготовленных Дымом для костра), но когда подбежал к месту сражения, увидел — мой друг вытащил на берег… рыболовную сеть. Огромную браконьерскую сеть с поплавками из коры и свинцовыми грузилами, с бьющейся рыбой.
Освободив рыбу и выпустив ее в реку, я начал сворачивать сеть. Дым, довольный, с чувством выполненного долга топтался рядом и тщательно следил за моими действиями, на поплавки внимания не обращал, но каждое грузило обнюхивал и пробовал на зуб. Тут-то я и понял, чем его привлекла сеть.
— Теперь наша задача — найти Петрова и передать ему эту хищническую снасть, — сказал я Дыму, и он понимающе вильнул хвостом.
Сеть я спрятал в корме лодки. Потом затушил костер, мы с Дымом залезли в палатку и улеглись на спальник. Я пожелал своему другу «спокойной ночи», в ответ он что-то сонно прогундосил — я не разобрал, что именно, поскольку сразу отключился. В тот первый день мы взяли слишком бурный темп и, конечно, переутомились.
Рано утром Дым выскочил из палатки и на кого-то обрушил грозный лай. Я вылез вслед за ним.
Над рекой стоял туман, но было отчетливо видно, как недалеко от нашей лодки бродят двое мужчин. Они ходили по мелководью и что-то шарили в осоке. Дым безбоязненно кружил около них и беспрерывно лаял, яростно откидывая задними лапами землю.
Заметив меня, мужчины подошли. Оба небритые, взлохмаченные, с тяжелыми взглядами, только один в кепке, а другой в соломенной шляпе.
— Слушай, отец! Ты тут сеть не видел?
— Видел и спрятал, — смело сказал я, чувствуя мощную поддержку Дыма. — Передам ее Петрову. Знаете его?
— Как не знать. А ты тоже, что ли, начальник?
— Я не начальник, просто не люблю тех, кто думает только о себе. Сколько сеть загубит икринок и донных трав? А нутрий?! Вам удочек, что ли, не хватает?! Надо беречь свою речку.
— Слушай, батька, — грубо перебил меня тот, что был в кепке. — Отдай сеть по-хорошему!
— А то тебе плохо будет! — зверским голосом процедил его напарник в шляпе и, вскинув кулак, показал, что готов применить силу.
Я приготовился биться не на жизнь, а на смерть, мгновенно окрестив незваных пришельцев Кепкой и Шляпой. Но Дым не стал ждать, когда противник приведет свои угрозы в действие. Злобно оскалившись и издав громовой рык, он прыгнул и вцепился в руку Шляпы (а хватка у него — будь здоров!). Тот истошно заорал, отпрянул, шляпа с него слетела. Кепка хотел было пнуть Дыма, но не учел, что у собак отменная реакция — он только занес ногу, а мой друг уже цапнул его, порвав штанину.
— Убери свою зверюгу! — кричал Кепка, отбиваясь от наседающего Дыма.
— Ты за это ответишь! — вторил ему Шляпа, уже без своего головного убора.
Но моего рассвирепевшего друга не так-то просто было утихомирить, он яростно хрипел и готов был растерзать наших противников. Я с трудом оттащил его от них, но он еще долго посылал им злобные взгляды. Только когда Кепка со Шляпой, бормоча ругательства, заковыляли прочь от нашего лагеря, Дым швырнул в их сторону головешку и немного успокоился, а полностью остыл после завтрака — овсяной каши на сгущенке, которую мы оба любим.
Насытившись, Дым стал кататься на спине, то и дело задирая лапы, как спортсмен, установивший рекорд. Я так и не понял, чему он радовался — вкусной каше или победе над Кепкой и Шляпой.
В то утро мы прошли на байдарке немного. Через пару километров от места ночевки Дым подал сигнал и сделал стойку в сторону левого берега. Там в лугах виднелись косцы. Я пристал к берегу, чтобы узнать, где село Высоцкое — хотел разыскать Петрова и передать ему браконьерскую сеть.
Пока я привязывал лодку, Дым заметил недалеко от косцов отару овец, принюхался, пригнулся и вдруг крадучись пополз к ним — явно решил поохотиться. «Все-таки в нем сильны волчьи инстинкты», — подумал я и окликнул «охотника»:
— Дым, ко мне! Тебе овсяной каши мало? Что за повадки?!
Дым поднялся с земли, прогнул спину: я просто их попугал, чтоб не теряли бдительность.
Косцы встретили нас радушно, словно родственников: меня угостили огурцами, а Дыму протянули печенье, от которого он деликатно отказался — поблагодарил кивком и отвернулся — он ничего не берет из чужих рук.
— Мы туристов уважаем, — заулыбались косцы. — Слушайте внимательно. За поворотом река впадает в озеро. Там на берегу времянка старика Никитича. Он покажет, где Великая снова вытекает из озера, даст наводку. А там и Высоцкое рядом. В селе Петрова знает каждая кошка, собака и ворона.
Озеро представляло собой два круглых водоема, соединенных узкой протокой, — по форме оно напоминало большие очки. В обоих водоемах поражала неправдоподобно чистая вода. Несмотря на немалую глубину, на дне просматривался каждый камень, каждая створка моллюска. Солнечные лучи пробивали толщу воды насквозь, и на дне играли солнечные зайчики.
— Красотища! — выдохнул я, но Дыму было не до красот — он пристально осматривал берега, выискивая лачугу старика Никитича. Как каждый капитан, он был нацелен на главное, а всякие второстепенные вещи его не интересовали.
