Самураи - военное сословие Японии - [50]
В начале XVII в., после прекращения междоусобных феодальных войн и объединения страны под властью Токугава, в производстве мечей происходят значительные изменения. Этот вид оружия практически уже не применяется и становится лишь символом сословия воинов. Появляются «новые мечи» (синто) в противоположность «старым мечам», отмеченным под собирательным названием «кото»[85]. Самураи стали предъявлять повышенные требования к художественному оформлению мечей этого периода, богатству декора, украшениям из драгоценных металлов, затрачивая на покупку некоторых образцов огромные суммы. Самурай, как бы беден он ни был, мог иметь клинок хорошей стали и в превосходной оправе, считая, что лучше страдать от голода, нежели не иметь эмблемы, подчеркивающей его сословное положение [154, с. 225]. Ради меча самурай мог пожертвовать и своей собственной жизнью, и жизнью членов своей семьи [160, с. 8]. Такое отношение привело к тому, что обычное почитание меча переросла в его культ. В своем «завещании» (своде законов по управлению страной 1615 г.) Токугава Иэясу приказал (ст. 35): «Каждый, кто имеет право носить длинный меч, должен помнить, что его меч должен рассматриваться как его душа, что он должен отделиться от него лишь тогда, когда он расстанется с жизнью. Если он забудет о своем мече, то он должен быть наказан» [144, с. 141; 159, с. 19].
Культ меча породил этику меча и относящиеся к нему строгие законы, нарушение которых смывалось только кровью. В дом самурая с длинным мечом за поясом мог войти только глава клана (т. е. даймё) или буси, стоящий рангом выше хозяина, причем оружие вошедшего клали на подставку для меча невдалеке от гостя. Во всех других случаях меч следовало оставлять в прихожей, иначе это могло быть расценено как оскорбление. Так же строго следили за обнажением клинка, который можно было вытащить из ножен только тогда, когда владелец меча или коллекции мечей хотел показать лезвие другу [144, с. 141]. Для рассмотрения меча полагалось вытаскивать из ножен только часть клинка, находившуюся рядом с грифом. Обнаженный меч (сираха или хакудзин) означал враждебность и разрыв дружбы. Если владелец меча все же хотел показать весь клинок, то он отдавал оружие другу с тем, чтобы тот сам с многократными извинениями и комплиментами по полагающемуся этикету вынул меч из ножен [159, с. 20].
То же самое было действительно и для другого холодного оружия. Копья, например, положено было держать в футляpax, так как обнаженное на улице оружие (суяри) в глазах японцев являлось смертельным оскорблением [155, с. 44].
С мечом была связана масса суеверий, в некоторых случаях слово «меч» не произносилось; на оружие в данном случае накладывалось табу. Например, короткий меч вакидзаси в буквальном переводе означает «[на] боку воткнутое» [100, с. 58].
Самурай никогда не расставался со своими мечами, они всегда занимали самые видные места в его доме: в специальной нише (токонома) в главном углу комнаты на подставке для мечей, называемой «татикакэ», или «катанакакэ». Ночью мечи клались в изголовье на таком расстоянии, чтобы их можно было легко достать рукой [167, с. 122][86].
Во время переправ через реки и небольшие озера самураи обращались со своим оружием крайне бережно: старались по возможности не погружать его в воду, надевали на рукояти мечей специальные чехлы, чтобы предохранить их от влаги. Такое отношение к мечу сохранилось и в императорской армии после буржуазной революции Мэйдзи вплоть до разгрома империалистической Японии во второй мировой войне[87].
Токугавские власти ревностно следили за исполнением закона о праве ношения мечей (тайто-гомэн). Только придворной аристократии Киото, военному и гражданскому чиновничеству сёгуната и самураям разрешалось носить два меча. Ученым, ремесленникам и крестьянам позволялось носить лишь короткий меч и то только по особому разрешению во время больших праздников или путешествий [144, с. 142]. Мелким лавочникам, нищим и париям (эта) было категорически запрещено ношение любого меча.
Несмотря на то что меч представлялся самураями как символ чистоты, добра и справедливости, карающей зло, несмотря на осуждение кодексом бусидо беспорядочного применения оружия, правила которого считали бесчестьем обижать невинного и слабого, меч на протяжении всей его истории служил инструментом насилия, несправедливости и жестокости.
Ярким примером несправедливого и бесчестного употребления меча, помимо применения его в захватнических феодальных войнах, являлся зверский обряд пробы нового меча — тамэсигири, или цудзигири (букв, «убийство на перекрестке дорог»). Сущность обряда заключалась в том, что новый, не бывший в употреблении меч обязательно надо было испытать на человеке. Нередко нищие, беспомощно лежавшие на обочине дороги, крестьяне, поздно возвращавшиеся с полей, становились жертвами тамэсигири, погибая от руки негодяев, выходивших в сумерках на свое ужасное дело.
