Самоучитель по современной фотографии - [15]

Шрифт
Интервал

Вернемся к детской забаве. Все мы помним расстояние от нас до Солнца, а расстояние от линзы до «деревянного творчества», скажем, 123 миллиметра. И это не пустые слова — это фокусное расстояние. Но если нам взять другую линзу с иной выпуклостью стекла, нам придется согласиться с тем, что изменилось фокусное расстояние. Если кто не поверит, пусть спросит у пацанов во дворе.

Современный объектив содержит до десятка взаимонеобходимых линз. Они находятся в оправах, которые могут перемещаться в тубусе объектива. От их перемещения зависит резкость изображения на пленке. Пленка, как Вы и догадались, лежит точно в точке схода лучей фокусного расстояния. Для каждого фотоаппарата свои объективы, которые собраны так, что точка схода лучей всегда является постоянной и не зависимой от фокусного расстояния. Расстояние между последней оправой с линзой и пленкой называется рабочим отрезком.



Из этого следует, что различные объективы имеют разный угол зрения. Ну, конечно, ведь фокусное расстояние у них разное, а рабочий отрезок обязан быть одинаковым для всех объективов. Иначе — как применить такую оптику на своем фотоаппарате. Стало быть, у кого отличающийся от нормального фокус, того и надо более всех приструнить. Изменить ему угол, под которым сходятся лучи к пленке, до рабочего отрезка, который соответствует данной камере! Есть! А вот, брат, получилось, что изменился и угол, под которым попадает в объектив изображение. Изменяя одно, мы невольно изменили и другое. (Не мы, конечно, а изготовитель.) Но такое следствие только можно приветствовать. Его, собственно, и добиваются разработчики и конструкторы. Теперь, применяя разные объективы, мы можем менять угол зрения фотоаппарата. Чем больше фокусное расстояние у объектива, тем меньше его угол зрения. Значит, тем ближе к нам находится предмет съемки, виденный в видоискатель. Такой же принцип имеют все бинокли.



Что же касается объективов с маленьким фокусным расстоянием, то тут все с точностью до наоборот. Они и называются поэтому — как?.. Правильно — широкоугольными. А термин «узкоугольные» почему-то не прижился, и объективы с большим фокусным расстоянием называются телеобъективами. В народе — телевиками или длиннофокусниками.

Но есть и нормальный объектив. Его фокус для каждого вида фотоаппарата свой и равен диагонали кадра, который получается на пленке. В нашем случае (малоформатном) размер кадра составляет 24 х 36 (миллиметров), и нормальной мы считаем оптику с фокусом в 40–45 миллиметров. Сейчас практически это объективы 50-миллиметровые. Они еще называются штатниками. То есть положенные по штату.

Штатные объективы наиболее правильно передают пространство съемки. Потому что такой угол обзора привычен для нашего глаза. Есть фотографы, которые принципиально снимают только таким объективом.

В обычной практике распространены пара-тройка широкоугольников, столько же телевиков и штатный объектив. Естественно, что их применяют для различных целей. Чтобы снять портрет крупно, но имея в наличии всего один 50-миллиметровый объектив, Вам придется подойти к человеку практически на полметра. При этом произойдет искажение лица настолько, что Ваша работа, скорее всего, будет напоминать карикатуру. Если Вы будете снимать в фас, то нос превратится в неестественную кучу на лице. А уши при этом станут размером в величину глаза. Это происходит оттого, что при очень близких расстояниях выпуклые предметы (а лицо, каким бы красивым оно ни было, все же выпукло) искажаются. Вспомните, как в детстве мы веселили себя, рассматривая с очень близкого расстояния свое отражение в елочном новогоднем шаре. Это потому так весело, что шар круглый. Но и линзы объектива тоже не плоские, и эффект смешного лица присутствует при съемке с очень близкого расстояния. Вам в этом случае приходится отходить на такое расстояние, когда искажения исчезают или становятся практически незаметными. Вместе с этим увеличивается и поле кадра. Для штатного объектива искажения становятся уже незаметны при отдалении от фигуры метра на полтора. Но при таком расстоянии в кадре окажется почти вся фигура. Во всяком случае, поясной портрет — точно. Где уж тут говорить о камерности крупного плана!

Избежать этого можно только при наличии длиннофокусной оптики. В этом случае можно отойти подальше от портретируемого[25], а длинный фокус «оставит» нас на том же расстоянии в полметра с той лишь разницей, что теперь никаких искажений не будет. Теоретически искажения, конечно, будут, но не эти, очевидные.

Пример применения широкого угла напрашивается сам собой. Дом в узких улочках Риги полностью, да еще с кусочком неба снять никогда не удастся, если с собой нет широкоугольника, который разрешит недостатки тесноты между домами.

Так что, господа, одним пальцем компьютер не соберешь!

Но Вы ошибаетесь, если думаете, что японцы без дела сидят. Или другие иностранные капиталисты. Им мало отличной совершенной оптики. Им подавай совершеннейшую! И добились-таки своего!

Теперь вся наша изумительная оптика, которую мы только что изучили, называется группой объективов с фиксированным фокусным расстоянием. А что это значит? А то, что есть, стало быть, объективы с переменным этим самым расстоянием. Короче говоря, я про зумы. Зум-объективы. В таких объективах исключительно сложная конструкция с плавающими линзами, которая при повороте фотографом наружного кольца корректирует фокусное расстояние. Стоит себе человек со спичечную коробку — повернул кольцо — в кадре только глаз да нос еле помещаются. Что и говорить, имея всего один развернутый (с большим диапазоном фокусного расстояния) зум-объектив, Вы можете удовлетворить практически все свои фотографические желания. Очень удобно. А для поездки в горы, где каждый грамм поклажи проходит тройной отбор, такой объектив просто благотворно влияет на здоровье.


Рекомендуем почитать
STOLZ о дизайне и пути современного искусства

Данная книга создана в помощь людям, у которых возникает необъятный интерес. Интерес, связанный с вопросом дизайна и искусства. Как дизайнер или художник становится тем или иным представителем своей профессии? Есть ли что-либо общее в пути искусства и дизайна, возможно ли нам его повторить? Какой жизненный путь он проходит? В книге вы познакомитесь с известными дизайнерами и их работами: Дитерс Рамс, Джонатан Айв, Фернандо Гутьеррес, Фуми Шибата, Артемий Лебедев и другими.


Патафизика: Бесполезный путеводитель

Первая в России книга о патафизике – аномальной научной дисциплине и феномене, находящемся у истоков ключевых явлений искусства и культуры XX века, таких как абсурдизм, дада, футуризм, сюрреализм, ситуационизм и др. Само слово было изобретено школьниками из Ренна и чаще всего ассоциируется с одим из них – поэтом и драматургом Альфредом Жарри (1873–1907). В книге английского писателя, исследователя и композитора рассматриваются основные принципы, символика и предмет патафизики, а также даётся широкий взгляд на развитие патафизических идей в трудах и в жизни А.


Артхив. Истории искусства. Просто о сложном, интересно о скучном. Рассказываем об искусстве, как никто другой

Видеть картины, смотреть на них – это хорошо. Однако понимать, исследовать, расшифровывать, анализировать, интерпретировать – вот истинное счастье и восторг. Этот оригинальный художественный рассказ, наполненный историями об искусстве, о людях, которые стоят за ним, и за деталями, которые иногда слишком сложно заметить, поражает своей высотой взглядов, необъятностью знаний и глубиной анализа. Команда «Артхива» не знает границ ни во времени, ни в пространстве. Их завораживает все, что касается творческого духа человека. Это истории искусства, которые выполнят все свои цели: научат определять формы и находить в них смысл, помещать их в контекст и замечать зачастую невидимое.


Чертополох и терн. Возрождение Возрождения

Книга «Чертополох и терн» — результат многолетнего исследовательского труда, панорама социальной и политической истории Европы с XIV по XXI вв. через призму истории живописи. Холст, фреска, картина — это образ общества. Анализируя произведение искусства, можно понять динамику европейской истории — постоянный выбор между республикой и империей, между верой и идеологией. Вторая часть книги — «Возрождение Возрождения» — посвящена истории живописи от возникновения маньеризма до XXI в. В формате PDF A4 сохранен издательский макет.


Сергей Дягилев. «Русские сезоны» навсегда

Книга голландского историка Шенга Схейена – самая полная на сегодняшний день биография Сергея Дягилева (1872–1929). Дягилев мечтал стать певцом, композитором, художественным критиком, но взялся сочинять куда более таинственное и глобальное произведение – образ будущего искусства. Умение уловить и вывести на свет новое, небывалое – самая суть его гения. Дягилевские «Русские сезоны» на сто лет вперед определили репутацию искусства России как самого передового, экстраординарного и захватывающего балетного явления. Провидец и тиран, ловец душ и неисправимый одиночка, визионер и провокатор, он слышал музыку раньше сочинившего ее композитора и видел танец прежде первого па.


Ренуар

За шесть десятилетий творческой жизни Пьер Огюст Ренуар, один из родоначальников импрессионизма, создал около шести тысяч произведений — по сотне в год, при этом его картины безошибочно узнаваемы по исходящему от них ощущению счастья и гармонии. Писатель Октав Мирбо назвал Ренуара единственным великим художником, не написавшим ни одной печальной картины. Его полотна отразили ту радость, которую испытывал он сам при их создании. Его не привлекали героические и трагические сюжеты, он любил людей, свет и природу, писал танцующих и веселящихся горожан и селян, красивые пейзажи и цветы, очаровательных детей и молодых, полных жизни женщин.Соотечественник Ренуара историк искусств Паскаль Бонафу рассказывает о его непростых отношениях с коллегами, продавцами картин и чиновниками, о его живописных приемах и цветовых предпочтениях, раскрывает секрет, почему художник не считал себя гением и как ухитрялся в старости, почти не владея руками и будучи прикован к инвалидному креслу, писать картины на пленэре и создавать скульптуры.