Самоубийство сверхдержавы - [129]

.

Проклятие или благословение

Быть может, этнонационализм представляет собой генетическое заболевание человечества и всех хороших людей нужно помещать в карантин там, где оно вспыхивает? Или это стремление пробудившихся народов к созданию собственного государства, где они обретут «природную силу», которую необходимо учитывать, если всерьез задумываться о мире? Многим, кто пережил двадцатый век, ядовитые плоды этнонационализма, все его ужасы, от Нанкина и Освенцима до Руанды, ответ кажется очевидным: этнонационализм – зверь, которого следует держать на цепи. Однако этот зверь освободил колониальные народы и сокрушил «империю зла». Напомню, что, когда набирала силу «Солидарность», а генерал Войцех Ярузельский преследовал диссидентов по указке Москвы, Америка призывала: «Дайте Польше быть Польшей!» Этнонационализм породил десятки африканских и азиатских народов, которые освободились из-под власти европейских империй. Многие из них живут в достатке и мире.

Америка сама – продукт этнонационализма, который вдохновлял колонистов, выходцев из Европы, вдруг осознавших, что мы одновременно – новый народ, уникальный, особый, мы – американцы.

Этнонационализм стоял за европейскими погромами, но создал государство Израиль. Этнонационализм привел в 1948 году к исходу шестисот тысяч арабов из Палестины (т. н. Накба, «катастрофа»), но он произвел на свет, в лагерях беженцев и в двух интифадах, новый народ. Палестинцы, даст Бог, скоро обретут государственность.

Если этнонационализм и причастен к ужасным преступлениям, вспомним, сколько великих злодеяний творилось во имя религии? Разве мы осуждаем все религии? «Нации – это богатство человечества, это обобщенные личности его; самая малая из них несет свои особые краски, таит в себе особую грань Божьего замысла», – говорил Солженицын{957}.

Мы можем отрицать существование этнонационализма, презирать его и осуждать. Но этот создатель и разрушитель империй и наций – сила бесконечно более мощная, чем глобализм, ибо она живет в сердцах. Люди готовы умереть за нее.

Религия, раса, культура и племя – вот четыре всадника грядущего апокалипсиса. Дадим последнее слово профессору Джерри Мюллеру: «Американцы… испытывают от этнонационализма замешательство, интеллектуально и морально. Социологи идут на многое, тщась доказать, что это творение не природы, а культуры… Но никакие попытки и усилия не вынудят этнонационализм исчезнуть»{958}.

9. «Белая партия»

Лицо Америки меняется. Это больше не лицо водопроводчика Джо{959}.

Соледад О’Брайен, диктор Си-эн-эн, 4 ноября 2008 года

Республиканская партия становится монохромной{960}.

Глория Боргер, комментатор Си-эн-эн, 4 ноября 2008 года

Если присмотреться к цветным… они чаще преуспевают среди демократов, чем, извините, в белой Республиканской партии{961}.

Говард Дин, председатель Демократической партии, август 2008 года

По словам Майкла Кинсли, ляпсус – это когда политик изрекает недопустимую правду, а затем поспешно отрекается от сказанного, чтобы не погубить свою карьеру.

Говард Дин, как следует из приведенной выше цитаты, допустил ляпсус. Он совершил оплошность, поведал неудобную правду. Да, Республиканскую партию достаточно точно можно описать как партию белых, пусть она такова не на сто процентов. До «Нового курса» Рузвельта партией белых были демократы, имевшие почти нулевую поддержку среди чернокожих, поскольку они выступали за отделение и сегрегацию, а республиканцы олицетворяли Линкольна и эмансипацию. На «депрессионных» выборах 1932 года большинство черных американцев голосовали за Гувера и против Рузвельта.

Франклин Рузвельт быстро покончил с этой традицией на Севере, где его «Новый курс» поддержали чернокожие избиратели, хотя союзники-диксикраты[233] продолжали отрицать право голоса у афроамериканцев в одиннадцати штатах старой Конфедерации.

Каким образом кандидаты, подобные Элу Смиту и Рузвельту в Нью-Йорке или Эдлаю Стивенсону в Иллинойсе, обеспечивали союз северных либералов и южных сегрегационистов? «Уравновешивая» прогрессивных кандидатов южанами или кандидатами из «пограничных» штатов в ходе каждых национальных выборов с 1928 по 1960 год, за исключением выборов 1940 года. Так, кандидатами в вице-президенты становились: 1928-й – Джо Робинсон из Арканзаса; 1932-й и 1936-й – Джон Нэнс Гарнер из Техаса; 1944-й – Гарри Трумэн из Миссури, водившийся с Ку-клукс-кланом; 1948-й – Олбен Баркли из Кентукки; 1952-й – Джон Спаркмен из Алабамы, подписавший «Южный манифест», который осудил решение по делу Брауна; 1956-й – Эстес Кифовер из Теннесси.

Прежде чем предложить в 1940 году пост вице-президента Генри Уоллесу вместо Джека «Кактуса» Гарнера, Рузвельт переговорил с сенатором Джеймсом Бирнсом из Южной Каролины. Джимми Бирнс, протеже Бена Тиллмена[234], всегда отстаивал превосходство белой расы. «Это страна белых людей и всегда останется страной белых людей», – заявил он однажды{962}.

Бирнс, считавшийся умеренным южанином, возглавил сенатскую кампанию против законопроекта, запрещавшего линчевание, и помог «заболтать» этот законопроект в 1938 году. На предложение стать вице-президентом в 1940 году он ответил отказом, опасаясь, что его взгляды негативно скажутся на позициях Рузвельта на севере. Прими Бирнс это предложение, он почти наверняка стал бы президентом после смерти Рузвельта в 1945 году и повел бы Америку в эру белого превосходства постколониальной эпохи