Самоубийство сверхдержавы - [127]
В апреле следующего года, в самой яростной вспышке расового насилия в Америке двадцатого столетия, толпы хлынули с Южного Централа громить «Корею-таун».
Три года спустя, после протестов перед принадлежащим евреям магазином одежды «Фреддиз фэшн март» в Гарлеме, когда зазвучал рефрен «Спалим жидовскую лавочку!», обезумевший афроамериканец ворвался внутрь и расстрелял четырех продавцов, а затем поджег магазин. Всего погибли семеро.
Насколько глубоко неприятие?
В 2006 году Эндрю Янга, бывшего посла США в ООН и бывшего мэра Атланты, спросили, как он относится к тому, что сеть «Уолмарт», пресс-секретарем которой он являлся, убивает «домашние» магазины в афроамериканских кварталах. Янг не замедлил с ответом:
«Думаю, так не должно быть; такие магазинчики я помню из своего детства… Но те люди, которые на нас наживаются, продают нам черствый хлеб, несвежее мясо и прелые овощи… Они на нас наживаются, а потом уезжают во Флориду. Думаю, они достаточно над нами наиздевались. Сначала это были евреи, потом корейцы, теперь арабы; среди владельцев этих магазинов почти нет чернокожих»{945}.
Корейское присутствие в чернокожей среде явно занимает умы, особенно корейская монополия на «рынке черных волос»[229].
«Будь вы на окраине Хьюстона или на каком-нибудь бульваре в любом городе США, – пишет репортер «Атланта пост» Р. Асмером, – вас буквально преследует образ корейца за кассой единственного в округе винного магазина, косметической лавки или другой точки розничной торговли». В сентябре 2010 года «имелось более 9000 принадлежащих корейцам лавок, которые обслуживали «рынок черных волос» стоимостью в миллиард долларов». Концентрация корейцев в этом бизнесе «обеспечивает соблюдение секретности и защиту», что отчасти «подпитывает напряженность между корейцами и городской афроамериканской общиной»; проявлением этой напряженности стали беспорядки в Лос-Анджелесе в 1992 году{946}.
Азиаты и белые олицетворяют доминирующее на рынке большинство Америки. За полвека они станут меньшинством. Более того, уже превращаются в меньшинства в крупных городах. Согласно выводам Чуа, расовое и этническое большинство опирается на демократические процедуры, возвышая политиков для экспроприации богатства меньшинства, как это происходит с постоянно растущими налогами верхнего среднего класса в Азии и белых в Калифорнии.
Демократы Обамы, которые агитировали за отмену «сокращения налогов для богатых», то есть для людей с доходом свыше 200 000 долларов и для семей с доходом свыше 250 000 долларов, возможно, готовят нас к тому, что произойдет с утверждением Америки «третьего мира».
«Белые люди с голубыми глазами»
Чуа обнажает фатальный порок демократии для полиэтнических наций.
Свободные рынки сосредотачивают богатство в руках «рыночно ориентированного» этнического меньшинства. Демократия наделяет властью этническое большинство. Когда последнее начинает требовать большую долю национального богатства, приходят популисты и демагоги, рвущиеся удовлетворить эти требования. Уго Чавес, Эво Моралес, Ольянта Умала, Даниэль Ортега – все они «пасутся» на теме коренных народов, якобы ограбленных португальцами, испанцами и прочими европейцами, которые прибыли в Америку после Колумба.
В Соединенных Штатах Америки MECha, или «Movimiento Estudiantil Chicano de Aztlan», то есть «Студенческое движение чикано за Ацтлан», отделения которого обнаруживаются в сотнях кампусов и баррио Юго-Запада, является точной копией движений коренных народов в Латинской Америке. В книге «Мир в огне» Чуа расказывает, как Уго Чавес пришел к власти в одной из самых богатых стран Южной Америки:
«Чавес добился своей убедительной победы на волне откровенного этнического популизма. Призывая к «социальной революции», Чавес пробудил до того пассивное политическое сознание смуглокожих венесуэльских pardos[230], которые составляют 80 процентов населения страны, преимущественно бедны и, подобно «индейцу из Баринаса», как Чавес именует себя, отличаются «толстыми губами» и «китайским разрезом глаз». «Он один из нас», – рыдали от восторга чахлые прачки, горничные и крестьяне. «Такого президента у нас никогда не было»{947}.
Через двести лет после того, как Испанская Америка отделилась от Мадрида, разобщенность между испанцами и другими белыми, между индейцами и африканцами по-прежнему существует – расовая, классовая и экономическая. В Колумбии эта разобщенность ярко проявляется каждый год в ноябре на конкурсах красоты.
В Военно-морском музее Картахены в 2010 году, пишет «Нью-Йорк таймс», «светлокожие дочери известных семей» соревновались за звание «Мисс Колумбия» и «метали в зал ошеломительные идеальные улыбки, демонстрируя невероятно высокие скулы»
