Самородок - [62]
НА КРАСНОЙ ПЛОЩАДИ
О ней написано немало книг. Поэты и писатели посвящали ей свои лучшие строки. Красная площадь с непостижимой силой притягивает к себе людей. Откуда бы они ни приехали в Москву, здесь обязательно побывают. Поклониться великому Ленину, ступить на древнюю брусчатку, почувствовать дыхание истории России. Сколько ее славных страниц связано с этой площадью!
Сюда приходят, отправляясь на подвиг. Сюда возвращаются, совершив его. Так было, есть и будет.
На Красную площадь приходят и без особого повода, подумать о времени и о себе.
Как-то в середине мая 1980 года, когда холода наконец-то сменились долгожданным теплом, к концу рабочего дня позвонил Симонов.
— Вы давно были на Красной площади?
— Давно.
— Может быть, съездим?
Я никогда не упускаю возможности повидаться с Сергеем Гавриловичем. Эти встречи, где бы они ни проходили, всегда интересны. Пусть темы наших разговоров касаются чаще всего прошлого — без него не было бы и настоящего.
Симонова всегда интересно слушать не только потому, что его цепкая память удерживает остающиеся обычно «за кадром» малоизвестные детали событий, свидетелем и участником которых он был. Впечатляет сам ход мыслей, мудрость суждений человека, прожившего большую творческую жизнь.
И вот мы на Красной площади. Стрелки часов на Спасской башне вот-вот займут вертикальную линию — 18 часов. У Мавзолея, как всегда, много народу: командированные, отпускники, туристы со всех концов страны, увешанные фотоаппаратами и кинокамерами иностранцы. Немало и москвичей, пришедших сюда, как и мы, просто так.
Сквозь плотную стену людей, стоящих напротив Мавзолея, не протиснуться. Мы стали в стороне, за спинами группы пионеров. Отсюда хорошо виден вход в Мавзолей, застывшие часовые.
Но вот приближается торжественный ритуал смены почетного караула. В воцарившейся тишине сначала еле уловимо, а затем все отчетливее слышны шаги солдат, идущих от Спасской башни. Все ближе, ближе. Вот они на миг остановились напротив входа в Мавзолей, отточенными движениями сняли с плеч карабины, приставили к ноге. Поворот налево. Все с той же безукоризненной слаженностью, словно единый, хорошо отрегулированный механизм, разводящий и двое солдат преодолевают пару ступенек и, сделав еще несколько точно рассчитанных шагов, останавливаются напротив своих сменяемых товарищей. Еще секунда, а может быть, две— и с боем курантов Спасской башни смена караула закончена.
Я взглянул на Сергея Гавриловича. В этой многоликой толпе людей, собравшихся у Мавзолея, пожалуй, он один имел особое отношение к исполненному торжественному ритуалу. Ведь это его карабин в руках солдат, охраняющих святая святых всех честных людей планеты. Не знаю сам, чего ожидал, но оттого, что лицо Симонова не выразило никаких особых эмоций, я испытал что-то близкое к разочарованию. Оно было спокойным, безмятежным. Казалось, он думал о чем-то далеком, не имеющем к действительности никакого отношения. Я не удержался:
— Наверное, вам, Сергей Гаврилович, приятно, что СКС нашел такое почетное применение?
— Конечно, конечно... — ответил он неопределенно, словно бы с трудом возвращался к действительности. Потом, подумав, добавил: — Мне бы очень хотелось, чтобы СКС, как, впрочем, и любое другое оружие, никогда не стреляло, а использовалось бы только вот так и для парадов...
Мы отошли к середине площади. Отсюда отлично виден величественный ансамбль у кремлевской стены, обрамляющий Мавзолей. Над древней зубчатой стеной, как бы составляя с площадью единое целое, — здание Президиума Верховного Совета СССР, увенчанное алым стягом Страны Советов.
— Там, в Свердловском зале, мне в 1939 году вручили первую правительственную награду — орден Красной Звезды, — сказал Сергей Гаврилович, перехватив мой взгляд,— за разработку автоматической винтовки. Впрочем, в те годы часто доводилось бывать в этом здании как депутату Верховного Совета РСФСР.
Я прошу Симонова поподробнее рассказать о его депутатской деятельности.
Много самых неожиданных дел приходилось решать посланцу ижевских оружейников в парламенте Российской Федерации за восемь лет его полномочий. Для Симонова это время совпало с наиболее напряженной конструкторской работой для нужд фронта. И все же он выкраивал время для встречи с избирателями, старался помогать им как мог. Приходилось решать проблемы, связанные с реконструкцией завода на более современный лад, благоустройством города, участвовать в различных комиссиях и решать множество хлопотливых человеческих вопросов, которые неизбежно возникали в неимоверно трудные для страны годы Великой Отечественной войны.
...Человеческие вопросы. Я прошу Сергея Гавриловича разъяснить, что он под ними понимает. Чуть подумав, Симонов отвечает:
— Ну вот хотя бы такой случай. Получаю как депутат письмо, в котором рабочий сообщает, что его жену осудили за то, что, нарушив законы военного времени, она ехала на товарном поезде. Человек просит помочь. Человеческий вопрос.
Стал разбираться, побывал у автора дома. Узнал, что женщина ехала к больной сестре, везла лекарства, пассажирские поезда не ходили. Вот и совершила проступок по меркам военного времени достаточно серьезный.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Януш Корчак (1878–1942), писатель, врач, педагог-реформатор, великий гуманист минувшего века. В нашей стране дети зачитывались его повестью «Король Матиуш Первый». Менее известен в России его уникальный опыт воспитания детей-сирот, педагогические идеи, изложенные в книгах «Как любить ребенка» и «Право ребенка на уважение». Польский еврей, Корчак стал гордостью и героем двух народов, двух культур. В оккупированной нацистами Варшаве он ценой невероятных усилий спасал жизни сирот, а в августе 1942 года, отвергнув предложение бежать из гетто и спасти свою жизнь, остался с двумястами своими воспитанниками и вместе с ними погиб в Треблинке.
Книга писем 19-летнего командира взвода, лейтенанта Красной Армии Николая Чеховича, для которого воинский долг, защищать родную страну и одолеть врага — превыше всего. Вместе с тем эти искренние письма, проникнуты заботой и нежностью к близким людям. Каждое письмо воспринимается, как тонкая ниточка любви и надежды, тянущаяся к родному дому, к счастливой мирной жизни. В 1945 году с разрешения мамы и невесты эти трогательные письма с рассуждениями о жизни, смерти, войне и любви были изданы отдельной книжкой.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.