Самородок - [60]

Депутатские обязанности приводили его нередко в самые отдаленные села. Здесь его встречи, хотя их именовали отчетами депутата перед избирателями, неизменно превращались в душевный разговор, затягивавшийся подчас за полночь. Людям нравилась его простота, подкупало знание уклада деревенской жизни. Они нередко обращались к нему с просьбами, жалобами. Интуиция, подкрепленная житейской мудростью, помогала Сергею Гавриловичу отличить человека, действительно нуждающегося в помощи, от ищущего выгод в ущерб другим или государству.

Чаще всего жалобы он обстоятельно разбирал прямо на месте, стараясь помочь людям как можно быстрей, без проволочек. Если же вопросы были сложные, требовали решения государственных и общественных органов, он их записывал в блокнот. Вернувшись после такой поездки в Ижевск, он буквально осаждал городские организации: упрашивал, доказывал, требовал и, как правило, добивался удовлетворения справедливых запросов своих избирателей. Помогало делу и то, что во многих учреждениях хорошо знали его настойчивость, бескомпромиссность, знали, что от него не отвяжешься, пока вопрос не будет решен.

С тех давних пор, как Симонов еще на пулеметном заводе стал руководить людьми, он понял, что от подчиненных можно требовать полной отдачи только в том случае, если они сознательно относятся к делу, видят в нем смысл, интересуются не только своей непосредственной работой, не замкнулись в рамках личных забот. Поэтому уже тогда, старшим мастером, он никогда не упускал случая побеседовать с людьми о жизни и событиях, происходящих за пределами цеха, предприятия.

Чаще всего во время обеденного перерыва, когда рабочие в летнее время выходили на заводской двор и, присев на ящиках из-под оборудования, принимались закусывать принесенной из дома снедью (столовой на первых порах на заводе не было), исподволь, словно бы случайно Симонов заводил разговор то о международной жизни, то о событиях в стране.

Слово «исподволь» принадлежит не мне. Его произнес Сергей Гаврилович, когда я его попросил подробнее рассказать об импровизированных политбеседах, которые он вел на протяжении всей жизни на заводах, где работал, в конструкторских бюро среди своих подчиненных, будь то рабочие или конструкторы.

— Так почему же «исподволь», а не прямо, официально, что ли? — спросил я его.

Мой вопрос не застал Симонова врасплох. Чувствовалось, что он на этот счет имеет не лишенное смысла собственное мнение.

— Можно бы, конечно, объявлять политчас или как-то еще называть эти беседы, — сказал он. — Но ведь, во-первых, тогда надо было выкраивать для них особое время, а его у нас и так вечно не хватало. Во-вторых, такой политчас можно бы проводить раз в неделю, не чаще. А тут я имел возможность беседовать со своими людьми каждый день.

Сергей Гаврилович чуть задумался и потом продолжил:

— Но главное даже не в этом. Нужно знать психологию людей. Особенно тех немногих, которые аполитичны. Они очень не любят, когда насилуют их волю, их сознание. На лекцию или даже на политчас такой и не пойдет. И в общей беседе на первых порах не участвует, отмалчивается. Однако, хочет он того или нет, невольно прислушивается к суждениям своих товарищей, расширяет благодаря этому свой кругозор, становится сознательнее. Смотришь — через месяц-другой он сначала несмело бросит к слову реплику, а вскоре и активно включается в общий разговор. Так мне удавалось не оставлять ни одного человека вне благотворного влияния коллектива...

Но более полное представление о взаимоотношениях Симонова со своими подчиненными я получил не от него. Удалось встретиться и обстоятельно поговорить с механиком-отладчиком Анатолием Александровичем Раструсовым, общительным и жизнерадостным человеком, проработавшим под руководством Сергея Гавриловича чуть менее 35 лет.

Анатолий Александрович хорошо помнит напряженный ритм работы конструкторского бюро Симонова в теперь уже далеком 42-м году, когда он получил туда назначение. На нескольких заводах тогда налаживалось вновь или расширялось производство противотанковых ружей. Производственники то и дело обращались в бюро с просьбой приспособить технологию изготовления той или иной детали ружья к имевшимся у них условиям. Сергей Гаврилович всегда с пониманием отзывался на такие просьбы. Но прежде чем дать конкретные рекомендации, считал обязательным проверить, не ухудшит ли новая технология прочность детали. Занимались не только этим. У главного конструктора, несмотря на хорошие отзывы о ПТРС с фронтов, постоянно появлялись новые идеи совершенствования отдельных узлов, облегчения веса ружья. И каждая такая идея сейчас же апробировалась. Проводили десятки, сотни опытов. Людей не хватало, и потому каждому приходилось работать за двоих. Порой, когда задание было особенно срочным, по двое суток не уходили с завода домой. Но никто не роптал. Сергей Гаврилович всегда находил понятные, простые слова, убеждавшие в необходимости именно такой самоотверженной работы.

Но Симонов умел не только подчинять людей своей воле, но и по-отечески заботился о них. Анатолий Александрович вспоминает, как, несмотря на строгости карточной системы, Сергею Гавриловичу нет-нет да удавалось ему одному известными путями раздобывать продукты для своих подчиненных, чтобы поддержать их силы.