Самородок - [64]
Что же, такое объяснение понятия «талант» вполне приемлемо. Значит, можно говорить о том, что талант не врожденное качество, а приобретенное неустанным трудом.
Симонов всей своей жизнью подтвердил справедливость такого толкования. Условия для рождения и расцвета его собственного таланта создала наша социалистическая действительность, дающая возможность каждому в полной мере проявить свои способности.
Мы постояли у могилы Неизвестного солдата. Потом по тенистым аллеям Александровского сада пошли по направлению к Боровицким воротам. Сергей Гаврилович, чувствовалось, утомился, и мы решили присесть. Свободное место на скамейке удалось найти только на площадке у великолепной клумбы напротив Манежа.
Мне очень хотелось с его помощью найти убедительное объяснение еще одного удивительного явления. Еще в хранилище оружия Музея Вооруженных Сил СССР среди образцов современных конструкторов мне бросилось в глаза какое-то особое изящество форм созданных Симоновым конструкций. Конечно же в оружии изящество не главное. И все же... Не из-за изящества ли его СКС живет столь долгой почетной жизнью?
Я спросил об этом у Симонова.
Сергей Гаврилович широко улыбнулся.
— А что такое красота? Красиво, на мой взгляд, — это когда удобно и практично. Поэтому я всегда стремился, чтобы каждая деталь в моих конструкциях была как можно более простой и легкой — лишь бы обеспечивала необходимую прочность и выполняла свои функции. Это во-первых. Во-вторых, особенно заботился всегда о том, чтобы бойцу было удобно пользоваться оружием в любых условиях: прежде всего, разумеется, при стрельбе, в штыковом бою, на марше, в строю и даже на привале. Прежде чем очертить окончательные внешние контуры оружия, по многу раз примерялся сам, имитируя все возможные варианты его применения. Пластилин помогал найти наиболее естественное расположение руки. Не раз подправлял очертания приклада, ствольных накладок, перемещал центр тяжести оружия, прежде чем рождался окончательный вариант. Ну а коль оружие получалось изящным, то только потому, что было удобным в применении...
А кругом благоухала запоздавшая весна. На деревьях Александровского сада трепетали не успевшие запылиться изумрудные листочки. На клумбе перед нами яркие огоньки первых распустившихся бутонов. Сквозь тучи нет-нет да проглядывало солнце, даря всему живому благодатное тепло. Природа праздновала свое очередное обновление. Это был, пожалуй, первый день, когда москвичи, наконец-то уверовав в скорое наступление долгожданного лета, впервые вышли на улицы в костюмах и платьях.
На скамейке рядом с нами сидели люди самых разных возрастов и занятий. Две старушки-подружки громко обменивались новостями. Рядом молодая мать держала на коленях крепыша и читала ему сказки. За ней — глубокий старец, оперев подбородок на суковатую палку, подставил лицо, испещренное морщинами, лучам солнца. Глаза его были зажмурены, он словно бы дремал. На другом конце скамейки две девушки и парень — должно быть, студенты, — развернув на коленях чертеж, что-то увлеченно обсуждали. Рядом мальчик и девочка бросали крошки слетевшимся на газон голубям. Все были заняты своими делами.
Беспрерывно двигался поток людей. Одни, должно быть с работы, с портфелями и сумками спешили домой. Другие — пришли сюда, в излюбленное место отдыха горожан, чтобы подышать свежим воздухом. Группа пионеров во главе со своим вожатым шла к могиле Неизвестного солдата.
Вот возле нас оказались двое военных: селовласый генерал и старший лейтенант. По лицам нетрудно было угадать, что это отец и сын. Грудь ветерана украшали несколько рядов орденских ленточек, у молодого офицера — только гвардейский значок. Они о чем-то оживленно беседовали, шагая по армейской привычке в ногу, только в замедленном темпе.
Поравнявшись с нами, генерал случайно остановил свой взгляд на Симонове и вдруг как бы встрепенулся. Пройдя несколько шагов, он обернулся и внимательно посмотрел еще раз на Сергея Гавриловича в профиль. Узнал его и теперь уже не сомневался. Вести знакомство с конструктором ему не доводилось, но, должно быть, видел его в воинских частях или на полигонах.
Отец и сын остановились невдалеке на повороте аллеи. Стараясь не обращать на себя внимание, они смотрели в нашу сторону, и генерал что-то оживленно говорил внимательно слушавшему его сыну.
Может быть, он вспоминал, как в финскую кампанию или при Халхин-Голе более сорока лет назад сражался, будучи тогда еще рядовым, против врагов Родины с автоматической винтовкой, созданной человеком, сидящим тут, рядом, на скамейке. Может быть, в первые суровые годы Великой Отечественной довелось ему громить фашистские бронированные машины с помощью противотанкового ружья Симонова, и теперь рассказывал об этом — остается только догадываться.
Отец и сын о чем-то посовещались и решительно направились в нашу сторону. Поравнявшись с нами, к изумлению соседей по скамейке и великому смущению Сергея Гавриловича, повернулись к нему бойким строевым манером и, встав по стойке смирно, не спуская с него глаз, поднесли руки к козырькам фуражек.
Виктор Гюго — имя одновременно знакомое и незнакомое для русского читателя. Автор бестселлеров, известных во всём мире, по которым ставятся популярные мюзиклы и снимаются кинофильмы, и стихов, которые знают только во Франции. Классик мировой литературы, один из самых ярких деятелей XIX столетия, Гюго прожил долгую жизнь, насыщенную невероятными превращениями. Из любимца королевского двора он становился политическим преступником и изгнанником. Из завзятого парижанина — жителем маленького островка. Его биография сама по себе — сюжет для увлекательного романа.
Книга задумана как документальная повесть, политический триллер, основанный на семейных документах, архиве ФСБ России, воспоминаниях современников, включая как жертв репрессий, так и их исполнителей. Это первая и наиболее подробная биография выдающегося общественного деятеля СССР, которая писалась не для того, чтобы угодить какой-либо партии, а с единственной целью — рассказать правду о человеке и его времени. Потому что пришло время об этом рассказать. Многие факты, приведенные в книге, никогда ранее не были опубликованы. Это книга о драматичной, трагической судьбе всей семьи Александра Косарева, о репрессиях против его родственников, о незаслуженном наказании его жены, а затем и дочери, переживших долгую ссылку на Крайнем Севере «Запомните меня живым» — книга, рассчитанная на массового читателя.
Януш Корчак (1878–1942), писатель, врач, педагог-реформатор, великий гуманист минувшего века. В нашей стране дети зачитывались его повестью «Король Матиуш Первый». Менее известен в России его уникальный опыт воспитания детей-сирот, педагогические идеи, изложенные в книгах «Как любить ребенка» и «Право ребенка на уважение». Польский еврей, Корчак стал гордостью и героем двух народов, двух культур. В оккупированной нацистами Варшаве он ценой невероятных усилий спасал жизни сирот, а в августе 1942 года, отвергнув предложение бежать из гетто и спасти свою жизнь, остался с двумястами своими воспитанниками и вместе с ними погиб в Треблинке.
Книга писем 19-летнего командира взвода, лейтенанта Красной Армии Николая Чеховича, для которого воинский долг, защищать родную страну и одолеть врага — превыше всего. Вместе с тем эти искренние письма, проникнуты заботой и нежностью к близким людям. Каждое письмо воспринимается, как тонкая ниточка любви и надежды, тянущаяся к родному дому, к счастливой мирной жизни. В 1945 году с разрешения мамы и невесты эти трогательные письма с рассуждениями о жизни, смерти, войне и любви были изданы отдельной книжкой.
Эта книга о трагической судьбе талантливого советского зодчего Мирона Ивановича Мержанова, который создал ряд монументальных сооружений, признанных историческими и архитектурными памятниками, достиг высокого положения в обществе, считался «архитектором Сталина».
«Мне некого было винить, кроме себя самой. Я воровала, лгала, нарушала закон, гналась за кайфом, употребляла наркотики и гробила свою жизнь. Это я была виновата в том, что все мосты сожжены и мне не к кому обратиться. Я ненавидела себя и то, чем стала, – но не могла остановиться. Не знала, как». Можно ли избавиться от наркотической зависимости? Тиффани Дженкинс утверждает, что да! Десять лет ее жизнь шла под откос, и все, о чем она могла думать, – это то, где достать очередную дозу таблеток. Ради этого она обманывала своего парня-полицейского и заключала аморальные сделки с наркоторговцами.