Самопознание эстетики - [38]

Таким образом, антиэссенциализм «популистики» и «популяр-арт» постмодернизма представляют собой закономерный этап демонтажа задуманного Просветителями проекта Модерна и соответствуют современному состоянию буржуазной культуры. Отсюда следует, что именно они сохранят положение ее мейнстрима на ближайшее обозримое будущее.

Судьба же эстетики, то есть теории, сохраняющей эссенциалистский подход к исследованию эстетического и художественного, – существовать в маргиналиях культурного пространства. Это касается и таких модернистских направлений как феноменологическая, позитивистская, экзистенциалистская, фрейдистская эстетика, так и христианизированного платонизма и марксизма.

Лишь тогда, когда общество выдвинет и, главное, массово поддержит принципиально антибуржуазный социальный проект и на этой основе сформулирует большой мировоззренческий нарратив, только тогда будут возможны изменения и в судьбе эстетической науки.

Если иметь ввиду Россию, то усилия современного государства на реставрацию идеологии «За Веру и Отечество» может на какое-то время навязать обществу доминирование искусства религиозного символизма и соответствующей эстетики христианизированного платонизма (типа живописи и скульптуры последователей Ильи Глазунова и «Эстетики» В.Бычкова). Но это будет лишь антибуржуазной рефеодализацией культуры. Перспективы же марксистской эстетики еще более неопределенные. Однако, поскольку ничего кроме социализма в посткапиталистической перспективе человеческая мысль не смогла предложить, то можно надеяться, что рано или поздно, но возрождение марксистской эстетики произойдет.

Конечно, перспективный социальный проект – это именно демократический социализм. В соответствии с которым диалектический материализм, как фундаментальная основа марксизма, ассимилирует в себе и на своей основе все частные, фрагментарные нарративы модерна и постмодерна. Продолжая тем самым традиции Франкфруртской школы (Т.Адорно, Г.Маркузе), позднего Ж.-П.Сартра и советских эстетиков. Можно предположить, что и в искусстве реализуется тенденция к большому художественному нарративу, художественному методу осмысления реальности, синтезирующему в себе частные открытия искусства модернизма и постмодернизма. Как это наметилось в творчестве Френсиса Бекона, Билла Виолы, Вадима Сидура, Сергея Пономарева, Алфреда Шнитке.

На этой мировоззренческой, философской, художественной основе и произойдет возрождение эстетики.

Литература

1 Кенник У. Основывается ли традиционная эстетика на ошибке? // Американская философия искусства. Екатеринбург, 1998.

2 Малышев И.В. Искусство и философия: от модерна к постмодерну. М.,2013.

Мемуары

Советские эстетики: несколько зарисовок

В своей работе «Золотой век советской эстетики» (М.,2007) я описал уже историю ИДЕЙ эстетики позднего советского периода. Здесь я хочу дополнить эту историю несколькими портретными зарисовками тех ЛЮДЕЙ, которые создавали этот золотой век отечественной науки. Хочу сразу оговорить, что предлагаемые заметки – сугубо субъективные впечатления от контактов с «портретируемыми», то есть написаны они в жанре личных мемуаров.

* * *

Марат Нурбиевич Афасижев. К счастью, живой и действующий представитель минувшей эпохи. Первое знакомство с ним было заочным. В начале семидесятых годов вышла серия его очень качественных работ о фрейдизме, неофрейдизме и в целом о проблемах художественного творчества в современной Западной эстетике. В условиях информационного голода о действительных процессах, протекающих в немарксистской эстетике, это был «прорыв блокады». (Правда, позже он как-то признался, что терпеть не может сюрреализм, который, как известно, является художественным коррелятом фрейдизма). Позже была блестящая монография об эстетике Им. Канта, теоретическая концепция эстетического чувства красоты и т. д., и т. д., вплоть до серии монографических исследований истории взаимосвязей изображения и слова, опубликованных в последнее время. Но здесь я хочу остановиться на впечатлениях о его личности.

А Марат Нурбиевич незаурядная. Даже если судить по фактам биографии. Родился в адыгейском ауле, закончил мореходное училище в Ростове на Дону, несколько лет плавал на кораблях сначала штурманом, затем капитаном. И одновременно заочно учился на филологическом факультете Ростовского университета. (Как он сам рассказывал, преподаватель латыни укорял нерадивых его сокурсников: «Вот Афасижев плавает по морям, а у доски не плавает»). С дипломной работой об эстетике Достоевского поступил в аспирантуру Института философии РАН. Там же написал и защитил диссертацию по фрейдистской эстетике, благо пригодилось знание нескольких иностранных языков. Затем (пропуская детали) старший научный сотрудник кафедры эстетики МГУ, докторская диссертация и – главный научный сотрудник сектора теоретического искусствознания в Государственном институте искусствознания, где и работает до сих пор.

Незаурядный жизненный путь, крупный ученый! И при всем при том, «теплый» человек, душевный и добрый. С высоты своего интеллектуального уровня снисходительный к писаниям начинающих молодых эстетиков, которых он поддерживал и поддерживает до сих пор. Кроме того, что он был оппонентом моей кандидатской диссертации, довольно спорной по тем временам, я был свидетелем ситуации, где проявилась его доброта, на мой взгляд, даже чрезмерная. Марат Нурбиевич был научным консультантом одного молодого докторанта из Перми. Защита должна была состояться в Институте искусствознания в Козицком переулке. Но по какой-то причине в день защиты долго не было ясно, состоится ли она. На всякий случай докторант заранее не озаботился подготовкой к «главному» – к банкету. Когда же стало ясно, что защита все-таки состоится, Марат Нурбиевич, чтобы диссертант не отвлекался, сам отправился в Елисеевский (благо, что рядом), закупать необходимое для банкета.