Самоед - [4]
Пещерный Человек (он же Роберт) имел колоссальный набор привычек и манер поведения, которые отталкивали людей, злили их, вызывали чувство презрения и враждебности. Пещерному Человеку не надо было одеваться в красное чтобы провоцировать рогатый скот сотрудников и незнакомых людей на улице на (чаще всего словесное) нападение. Он сам был сплошной красной материей. Возможно люди видели его как–то по–другому… Вероятно он казался им живой массой радиоактивных отходов, сброшенных злодеями для ухудшения среднего уровня жизни и увядания редких растений, или может быть проще: его рожа моментально вызывала у людей антипатию.
У Пещерного Человека была, надо сказать, интересная и завидная черта. Он точнейше улавливал что именно в данный момент бесит человека и умел за считанные секунды взбесить его уже окончательно оставаясь при этом исключительного дружелюбным. Гениально было то, что это делалось не нарочно, а совершенно искренне. Это происходило подсознательно. Такой талант встречаешь довольно редко: естественное и натурально умение злить людей без единого слова (и дела) наперекор, без проявления какой–либо агрессии.
«Пещернику» естественно обрыдла такая нелегкая жизнь, но он не мог и не хотел принять самое важное лекарство: держать язык за зубами. Если бы он говорил чуть–чуть меньше — возможно люди бы приняли его и может быть даже слегка обласкали. Роберт же пошел по правильному, но весьма нелегкому пути: он послал людей и их возможные ласки в глубочайшую задницу и оставался верен своему изначальному характеру. В этом я ему завидую. Конечно возможно он и не сознавал своего непосредственного пофигизма и от всего сердца желал любви и дружбы…. Я не знаю. Вряд ли. Вся его сущность неизбежно наводила на мысли о слабоумии, но слабоумным он не был.
Я работал с ним около шести месяцев на складе мыла, шампуни, зубной пасты, гомеопатических лекарств и травяных настоек.
Самый яркий момент нашего сотрудничества вспыхивает и вываливается из вместительной матки памяти в июле, на краю тропинки в парке, среди зудящих комаров, солнечных пятен на штанах, посвистывания летних птиц и слабо–оргазмической мысли в голове, что обеденный перерыв только начался. Сволочная работа оттягивается на полчаса, которые можно как мешок набить бутербродами, полупьяным разговором и лихой, но неосуществимой идеей, что можно вообще не вернуться назад в ежедневный, треклятый склад шампуни и просидеть тут часа полтора.
Мы начали наш обед с того, что я вскрыл объемистый пузырек с настойкой эхинацеи, украденный с работы. Это была идея Пещерника. Он вынашивал ее уже давно, но украсть пузырек не решался. Дело в том, что настойка содержала девяносто процентов спирта и несмотря на мои убедительные доводы, что эхинацея из–за своего адского вкуса решительно не подходит для употребления внутрь — Пещерный Человек был почему–то на сто процентов (то есть на десять больше, чем в настойке!) уверен, что мы выпьем эту черную бурду за милую душу. Он был настойчив и вероятно думал, что выпив настойку мы по–ницшеански перепрыгнем через самих себя и станем сверхлюдьми. Естественно ничего не получилось. Глотнув эхинацеи мой друг сделал страшное лицо и стал походить на олигофрена, которому внутривенно ввели что–то медицинско–карающее. Он быстро передал пузырек мне и решительно отказался от дальнейшего употребления. Я же, решив проучить его, вылил бурду в припасенный пластиковый стаканчик и стал делать вид что пью. Пещерник в ужасе отвернулся. В это время я потихоньку выплеснул эхинацею в кусты и затем долго хвалил ее вкус и аромат.
В тот день у Пещерного Человека на обед был овощной суп в банке, но не было ложки. Он ел суп руками, умело зачерпывая его лодочками ладоней и рассказывал мне о том, что вечером к нему должна прийти таинственная незнакомка, которую он встретил накануне и что по такому случаю необходимо не забыть вымыть туалет. Она так и не пришла. Рандеву не получилось. Вообще Пещерному Человеку не везло с женским полом… По его словам — он не знавал девичьего внимания уже семь лет. Было ему тридцать шесть. Он постоянно говорил о сексе и пытался завести знакомство с каждой бабой в общественном транспорте и на улице. Заплатить дешевой проститутке он не хотел, объясняя, что желает «по любви», да и денег у него не было. На складе мыла платили зверски скромно.
Однажды, когда мы на обеденном перерыве сидели около склада на подстеленных картонках — рядом на шоссе случилась мелкая авария. Столкнулись две машины. В одной из них была молодая девица. Пещерный Человек бросился к ней, чтобы спросить — нет ли у нее травм и увечий. Но не смог ничего сказать — крупнокалиберные, налитые груди, натягивающие короткую летнюю кофточку пострадавшей так поразили его, что он не мог отвести от них взгляда, потоптался на месте и пошел назад на свою картонку.
Он не пропускал ни одной фотографии симпатичной девушки в бесплатных газетах, которые кто–то притаскивал на работу и лучшие из них уносил с собой в туалет. Один раз я обнаружил газетную фотографию спортсменки–бегуньи аккуратно разложенную на бачке унитаза.
""Эскапизм" это, собственно, такой же сборник рассказов и сюжетов, как мои прошлогодние Вата и Гвозди, но на этот раз рассказы не отдельные, а немножко сливаются друг с другом. Есть пословица "you can't teach an old dog new tricks". Я не изменился, не поумнел, и не выздоровел духовно.То есть — если вы раньше читали Самоеда, Муравьиного Льва и так далее и вам понравилось — вам должен понравиться и Эскапизм. Грязная автобиография + больные выдумки + бессильные, но раздраженные попытки философии".
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
"Восемь очень коротких рассказов, полустих без рифмы, и два придатка: подростковые стихи и даже несколько детских (я обнаружил у себя большую желтую папку, где было множество скомканных бумажек со старыми-престарыми стихами). За "придатки" прошу не судить строго — я был тогда еще маленький и почти всегда пьяный.Рассказы писались легко и быстро. На все ушло не более недели.Что-то конечно бесстыдная пародия, что-то уже где-то было, но надеюсь, хоть один из рассказов должен кому-то понравиться. Хотел вообще все написать "не про себя" и навыдумывать, но все равно так получилось, что половина всего — чистая автобиография".
О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.
Мой рюкзак был почти собран. Беспокойно поглядывая на часы, я ждал Андрея. От него зависело мясное обеспечение в виде банок с тушенкой, часть которых принадлежала мне. Я думал о том, как встретит нас Алушта и как сумеем мы вписаться в столь изысканный ландшафт. Утопая взглядом в темно-синей ночи, я стоял на балконе, словно на капитанском мостике, и, мечтая, уносился к морским берегам, и всякий раз, когда туманные очертания в моей голове принимали какие-нибудь формы, у меня захватывало дух от предвкушения неизвестности и чего-то волнующе далекого.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новиков Анатолий Иванович родился в 1943 г. в городе Норильске. Рано начал трудовой путь. Работал фрезеровщиком па заводах Саратова и Ленинграда, техником-путейцем в Вологде, радиотехником в свердловском аэропорту. Отслужил в армии, закончил университет, теперь — журналист. «Третий номер» — первая журнальная публикация.