Самодурка - [28]
— Фу, Чара, иди на место! — прикрикнула на собаку явившаяся из-за закрытой двери пышноволосая коренастая женщина с невыразительными чертами какого-то глухого лица.
Она небрежно кивнула пришедшим, даже не пытаясь изобразить радушия, взгляд её шарил по коридору, явно отыскивая кого-то. Не обнаружив объект своих поисков, хозяйка, — а это явно была она, — скрылась в дверях. И Надя в глубине души почувствовала себя обиженной, — нет, она не возлагала на этот вечер никаких сентиментальных надежд, — у нее, слава Богу, Володька и никто ей больше не нужен, но все-таки… Появление этой надутой Лидуши сразу сбило весь настрой, — словно холодком потянуло, и от этого сквозняка захлопнулась в душе какая-то потайная дверца…
Дато провел их с Марготой в гостиную, дверь которой неустанно отворялась и затворялась, — хозяин скакал от одного гостя к другому, вкладывая в протянутые руки тарелки и рюмки, — у окна был накрыт шведский стол.
Мельтешение, говор и гонор, безразличные взгляды, скользящие вдоль лица, светский тон, погремушечный смех, праздное любопытство…
Нет, зря она согласилась! Наде стало тоскливо — так провести новогоднюю ночь… среди этих чопорных погремушек! Что за невезуха такая…
Она вспомнила как они с Володькой встречали уходящий год — вдвоем в постели… и сердце сиротливо сжалось.
«Но ты же сама этого захотела — вот и расхлебывай: ты тут, он там… Вот только где это ТАМ? — полыхнуло в ней ужасом, — сунулась невесть куда, невесть к кому… полный бред! А этот Георгий — тоже подарочек: зовет в гости двух девиц, а сам Лидушу в карманчике прячет!»
Надин хмель проходил, возбуждение сменилось усталостью — побаловалась и хватит!
Она подошла к телефону, сняла трубку, набрала свой номер: гудок, другой… пятый… девятый. Володи дома не было. И сразу все горькое и больное нахлынуло на нее. Как же можно так было — сбежать от него, даже не предупредив, где она… Да ещё эта беременность!
Будет, да есть ли она? Надо сходить на УЗИ. Ну, задержка — бывает… У неё же цикл очень неровный. Однако, интуиция подсказывала, что можно не сомневаться: наступившую беременность, — а это будет уже четвертая, — она ощущала в себе едва ли не с первого дня…
Что же делать? Аборт? Ну конечно, что же еще! Не рожать же при такой свистопляске! А, собственно, почему бы и нет? Пусть даже они и расстанутся — это ведь её ребенок! Расстанутся… Господи! Мысли разбегались, путались. Марготу уж унесло куда-то…
Она вышла из гостиной, задумчиво постояла в коридоре, разглядывая всякие безделушки, фотографии и глиняные фигурки, расставленные на полочках, а потом как в полусне двинулась дальше. Толкнула одну из дверей это оказалась совсем малюсенькая комнатка, в ней стояли только письменный стол, заваленный бумагами, торшер и узенький диванчик-топчанчик. Со стола скалилась клавишами пишущая машинка.
Надя вошла. Села на стул у стола. Включила старинную настольную лампу с выцветшим абажуром. Выключила… Снова включила. Выключила…
Как там Ларион? Она просчитала: тот абаканский поезд вернется в Москву не раньше седьмого января — он неделю в пути плюс три дня стоянки в Абакане. Значит дней семь на подготовку у неё есть… Завтра надо бы…
Дверь отворилась. На пороге — Георгий.
— Надя, вы скучаете. А это не есть хорошо! И сейчас я буду с этим бороться.
— Да нет… — она вздохнула, — тихо тут у вас. Устала немного. Чуть-чуть в себя приду — и вернусь ко всем. Ничего, что я тут? Это ведь ваш кабинет?
— Да, это моя келья. Вы погодите — я сейчас!
Он выскользнул, плотно прикрыв дверь за собой, и через пару минут вернулся с бутылкой Хванчкары и двумя бокалами, разлил вино и причел перед ней на корточки.
— Ну вот, наконец-то мы с вами и выпьем! — они чокнулись. — За театр! Я вообще-то никогда и не думал, что буду работать в театре — я ведь по специальности переводчик. Поэзия начала века — англичане, в основном. Перевел несколько пьес. Попросили — сделал пару инсценировок… Потом как снег на голову — пойдешь завлитом в Большой? Ну, я конечно… растерялся сначала. До сих пор не понимаю, почему позвали меня. Но отказаться не смог. Большой! Кто ж откажется! Вот. Теперь занимаюсь программками…
— А что вы переводили с английского, если не секрет?
— Какой тут секрет. Много! Всего и не перечислишь… Дороти Сэйерс, Агату Кристи — разное. А из поэзии… да, что это я — вот!
Он взял со стола лист бумаги с ровными колонками строк и начал читать:
— Вот. Это Йейтс.
— Кто?
— Йейтс, великий ирландский поэт.
— Это ваш перевод?
В сборнике представлены два романа современной российской писательницы Елены Ткач. Героиня обоих романов – журналистка Вера Муранова – оказывается наследницей старинного итальянского рода, с которым связана вековая тайна.Любовь, борьба, страдания, путешествия, поиски сокровищ – все это в полной мере пережили герои Елены Ткач.
В сборнике представлены два романа современной российской писательницы Елены Ткач. Героиня обоих романов – журналистка Вера Муранова – оказывается наследницей старинного итальянского рода, с которым связана вековая тайна.Любовь, борьба, страдания, путешествия, поиски сокровищ – все это в полной мере пережили герои Елены Ткач.
Отправляясь на дачу, будьте готовы к встрече с неизвестным, — предостерегает Елена Ткач. Магия и нечистая сила, убийства и наркотики органично вплетены в сюжет романа. Что окажется сильнее: вера героев романа в единоначалие добра, великую силу любви или страх, боль, отчаяние?
Предлагаем первые главы неопубликованного романа Елены Ткач. Он посвящен даже не тем странностям, которые и по сей день связаны с именем Михаила Булгакова, а самому Михаилу Булгакову. Герои, стараясь осуществить постановку «Мастера и Маргариты» на студийной сцене, оказываются вовлеченными в круг самых невероятных событий. Они пытаются понять, что с ними происходит, и убеждаются: это невозможно, не приблизившись к пониманию личности самого Булгакова, к тому, что он хотел нам сказать в своем заговоренном романе — быть может, самом загадочном романе в истории русской культуры.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Во второй книге дилогии Сеня с родными возвращается с дачи в Москву. С ними — и домовой Проша. Вера, надежда, любовь ведут семью к выходу из лабиринта.
Начальник охраны прииска полковник Олег Курбатов внимательно проверил документы майора и достал из сейфа накладную на груз, приготовленную еще два дня тому назад, когда ему неожиданно позвонили из Главного управления лагерей по Колымскому краю с приказом подготовить к отправке двух тонн золота в слитках, замаскированного под свинцовые чушки. Работу по камуфляжу золота поручили двум офицерам КГБ, прикомандированным к прииску «Матросский» и по совместительству к двум лагерям с политическими и особо опасными преступниками, растянувших свою колючку по периметру в несколько десятков километров по вечной мерзлоте сурового, неприветливого края.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Грозные, способные в теории поцарапать Солнце флоты индостанской и латино-американской космоцивов с одной стороны и изворотливые кассумкраты Юпитера, профессионалы звездных битв, кассумкраты Облака Оорта с другой разлетались в разные стороны от Юпитера.«Буйволы», сами того не ведая, брали разбег. А их разведение расслабило геополитическое пространство, приоткрыло разрывы и окна, чтобы разглядеть поступь «маленьких людей», невидимых за громкими светилами вроде «Вершителей» и «Координаторов».
Произвол, инициатива, подвиг — три бариона будущего развития человеческих цивилизаций, отразившиеся в цивилизационных надстройках — «кратиях», а процесс их развития — в «кратолюции» с закономерным концом.У кратолюции есть свой исток, есть свое ядро, есть свои эксцессы и повсеместно уважаемые форматы и, разумеется, есть свой внутренний провокатор, градусник, икона для подражания и раздражения…
Имя Константина Ханькана — это замечательное и удивительное явление, ярчайшая звезда на небосводе современной литературы территории. Со времен Олега Куваева и Альберта Мифтахутдинова не было в магаданской прозе столь заметного писателя. Его повести и рассказы, представленные в этом двухтомнике, удивительно национальны, его проза этнична по своей философии и пониманию жизни. Писатель удивительно естественен в изображении бытия своего народа, природы Севера и целого мира. Естественность, гармоничность — цель всей творческой жизни для многих литераторов, Константину Ханькану они дарованы свыше. Человеку современной, выхолощенной цивилизацией жизни может показаться, что его повести и рассказы недостаточно динамичны, что в них много этнографических описаний, эпизодов, связанных с охотой, рыбалкой, бытом.