Сами по себе - [78]

Ему страшно захотелось курнуть. Он разыскал в кармане рубашки заботливо свернутый накануне вечером походный миниатюрный косячок, огляделся по сторонам и, увидев беззаботно оставленные на ближайшем столе слоистые колонны книг, аккуратно выбрался со своего места и вышел. Спускаясь в курилку, он обогнал на лестничном повороте близорукую студентку и представил себе клубок суетливых инсектов, распухающий в девичьей вагине. Сколопендры, должно быть, особенно щекочут, поежившись, подумал он, отворяя дверь, за которой пластами колыхался академический дым.

В курилке Тема обнаружил Никомойского. Никомойский Тему не заметил. Он стоял у окна, курил и оживленно дискутировал с приземистым стариком, который, что-то настойчиво доказывая Никомойскому, убедительно надавливал время от времени ему на грудь блестящей кривой рукояткой большой инкрустированной палки. Коннотат, услышал Тема, проходя мимо, коннотат перестает быть коннотатом в этом случае и переходит в разряд нейтрального, чисто дискурсивного феномена. Тема прикурил и расположился неподалеку. Через несколько минут Никомойский принюхался, завертел головой, оглянулся, посмотрел на Тему, посмотрел на папироску у него в руке, сделал понимающее лицо и снова отвернулся к своему собеседнику. Тему он так и не узнал.

После библиотеки Тема зашел в один из магазинов готового платья на площади, где стройный элегантный Пушкин широко размахивается, чтобы швырнуть в Большой Зал Филармонии невидимую гранату вдохновения. В магазине он выбрал себе тонкую белую рубашку с итальянским воротником, галстук, украшенный неяркими некрупными шашечками, приличный, более или менее модный костюм в полосочку и классические черные полуботинки, в которых, вероятно, не постыдился бы выйти на работу какой-нибудь среднеевропейский банковский операционист. С удовольствием разглядывая себя в зеркале, он заметил сбоку, на краю отражения, знакомый затылок, знакомый неподвижный наклон фигуры.

— Не великоваты? — спросил Тема продавщицу, особым образом поводя ногами и дергая себя за ремень.

— Подсядут, — заботливо, как медицинская сестра ответила продавщица, — на коленях подберутся слегка и в самый раз будут.

Тема побросал свои старые шмотки в большой полиэтиленовый пакет и подошел к Вере.

— Нехорошо воровать, — сказал он для начала негромко.

— Очень даже хорошо, — живо отозвалась Вера, запихивая под платье очередной бюстгальтер, — ты просто не пробовал никогда. Попробуй.

Она протянула бюстгальтер Теме.

— Не мой размер, — сказал Тема, заранее извинившись перед собой за эту шутку.

Вера обернулась и посмотрела на него.

— Нащупал почву?

Тема искренне задумался.

— Почву? — переспросил он. — Не знаю.

Вера оглядела его с ног до головы.

— Нефть? — спросила Вера без удивления, — Или софт?

Тема посмотрел на часы. Часы он купил еще вчера, они были красивые и современные, без цифр на циферблате, и поэтому он, и без того хронический анахронист, никогда не умел сразу понять, сколько времени. Ему приходилось в уме расшифровывать положение стрелок, сюрреалистическими микроскопическими подпорками подставлять под них соответствующие часы и минуты и потом представлять себе искомые времена суток в виде привычного с детства черного табло с двузначными светящимися числами по бокам однообразно вспыхивающего двоеточия. Он задумался, поднял глаза к потолку и снова посмотрел на часы.

Была половина пятого.

— Не софт и не хард, — задумчиво ответил Тема, — и не нефть.

— Сервис? — предположила Вера.

— Сервис? — переспросил Тема. — Скорее нонсенс.

Они помолчали.

— Поехали, — сказал он решительно, — сама посмотришь.

— Куда еще? — недоверчиво спросила Вера, заталкивая в рукав кружевные трусы с брякающими пластмассовыми подвязками.

— Здесь, недалеко, — ответил Тема, разглядывая адрес, записанный шариковой ручкой на картонном ярлыке от носков, — Смотри, — он показал картонку Вере. — Как ты думаешь? Это одиннадцать? — спросил он озабоченно. — Или семнадцать?

Вера посмотрела.

— Семнадцать, — решила она, прижав пальцем веко и приглядевшись.

— Поехали, — сказал Тема.

Он расплатился, забрал свой пакет, они поймали такси и переехали из одного района города в другой. Пока они ехали, Вера рассказывала про новый курс физических упражнений, который она проходила в одном частном клубе под руководством настоящего шведского китайца, который, по ее словам «мог на лету у мухи все ноги по очереди поотрывать». Тема рассматривал ее. Ему нравилась ее независимая повадка, ее манера ни с того ни с сего строго хмуриться посередине фразы, как будто заранее осаживая предполагаемую вольность собеседника, ее неожиданная самостоятельная улыбка, особым, слегка снисходительным изгибом кривившая длинный рот. В этой комбинации грубоватых черт была какя-то своя специфическая особенность, которую Тема сразу не мог распознать. Вера взглядывала на него иногда с таким отчуждением, что Тема невольно чувствовал себя межпланетным путешественником, случайно столкнувшимся на пустынном галактическом берегу с настороженным, одетым в розовое полупрозрачное трико, зубастым и членистоногим аборигеном, который либо съесть незнакомца собирается, либо отдать в обмен на красивые бусы кристалл драгоценного Криптонита(tm).