Самба на острове невезения. Том 2. Разоблачение Шутника - [34]

— Юля? Что происходит? — Он в недоумении переводил глаза с одной на второго.

Ну и ситуация! Так, соберись срочно! Надо что-то ответить и не вызвать при этом подозрений.

— Да ничего, вот с парнем знакомлюсь! — бросилась я в атаку. — Ты имеешь что-то против? — Прищурив один глаз, хитро добавила: — А почему?

В ином случае я, конечно, постеснялась бы говорить такое. Но надо было как-то переключить его.

Увы, ничего не вышло.

— Ты говорила что-то о лучшей подруге. — Скептический тон и подозрительный взгляд; вывод: мою игру разоблачили. Еще один вывод, так сказать, глубоко личный, даже интимный, и не для протокола: он ничуть не смутился, когда я спрашивала, почему его это волнует. А значит, не волнует. Обидно… Хотя почему? Глупости.

— Да, я пытаюсь их познакомить! — стояла я на своем. — Мы выяснили, что я не во вкусе э-э, как там тебя? — обернулась к Муравьеву, на котором написано «Тараканов». Это на будущее, Чтобы не проколоться. Я ведь про себя называю Тараканова Муравьевым, а это чревато. Когда-нибудь может произойти оговорка. Хорошо, что сейчас я вовремя одернула себя, когда хотела назвать его Сергеем.

— Сергей, — подыграл мне капитан полиции, помогая спасти положение.

— Да, вот я и подумала, вдруг подруга ему понравится.

Нежданно-негаданно я услышала комплимент:

— Вряд ли он такой дурак, чтобы от тебя отказаться. — У меня аж челюсть отпала, а Леша, в задумчивости приложив ладонь к щеке и начав постукивать по ней пальцами, а другой рукой подперев первую, продолжил гадать: — Нет, тут что-то иное. Что же может быть… Хм… Ты слишком волновалась и кричала. Ты была напугана… Он передает тебе записки какие-то, я пару раз видел!

Мы переглянулись с опером. «Финита ля комедия», — было написано на моем лице. «Ща он у меня огребет!» — было выгравировано на Сережином.

— Ага-а! — продолжал тем временем Алексей рассуждения вслух в позе древнегреческого мудреца, кажется, до чего-то додумавшись. — Он связывает тебя с внешним миром! И передает послания от друзей и семьи в письменной и устной формах, — уже уверенно, как в чем-то, что не вызывало сомнений и являлось подтвержденным фактом, говорил опасный свидетель. — И, видимо, еще и деньги, и личные вещи. Юля, ты в курсе, что это запрещено? Мобильники нам оставили только для редких звонков домой и для связи с тренерами! Другое общение запрещено во избежание преждевременного раскрытия замыслов шоу.

Сережино лицо приобрело выражение крайне агрессивной решительности, а тело уже сделало рывок вперед, но я быстро остановила его одним движением руки. Я знала, одно его слово, и Алексея могут удалить с проекта как потенциально опасного для спецоперации, но мне этого не хотелось. По многим причинам, которые я сейчас не буду перечислять. У меня был козырь в рукаве, которым грех не воспользоваться в данной ситуации.

— Да, это запрещено. Так же, как и замалчивание многолетнего умения держаться в седле в игре «Спорт для неспортивных», где противники заведомо этого не умеют. — Алексей ухмыльнулся и чуть наклонил вниз голову: сдался. — Так же, как и навык первоклассно танцевать. Так же, как и употребление запрещенных препаратов, — понеслась я дальше, хотя этого уже не требовалось.

Здесь он покраснел и дал косяка на оператора. Хорошо хоть, не знал, что тот является стражем закона! Иначе бы его кондрашка хватил. Сергей в силу профессионализма повторно подобрался при словах о запрещенных препаратах, но я его опять остудила жестом, мол, не твоего ума дела, это наши разборки.

— Я думаю, не стоило это вслух говорить, — наморщился Алексей, но не разозлился. Что несколько странно… Ну ладно, вдруг он не может на меня злиться? Допустим, потому что… Ну хватит мечтать. — Давай договоримся, я забуду все, о чем я здесь услышал, а ты забудешь все мои шалости.

Почему-то невинная и лишь слегка озорная улыбочка участника вкупе с его немножко красноречивым в мой адрес взглядом вывела Муравьева из себя. То есть он уже был не в себе, но сей безобидный, на мой взгляд, момент вдруг стал спусковым механизмом. Он все-таки набросился на Алексея, схватил того за грудки, и, встряхнув, выговорил грозно:

— Нечего строить из себя!

— Сережа! — кинулась я их разнимать, но в моей помощи тут не нуждались. Превосходный наездник и отличный танцор, несмотря на вредные для здоровья пристрастия, легко отпихнул капитана полиции от себя на несколько метров. Тот, однако, еще больше распалился и налетел уже с кулаками. Первый раз Леша увернулся, второй раз тоже, но немного кулак Сергея прошелся все же по его скуле.

— Что там происходит? — заметили нас с площадки.

— Немедля прекратить! — не своим голосом заверещала я.

Встала между ними, развернула потирающего скулу Алексея на сто восемьдесят градусов и направила в сторону группки людей, обещав попозже продолжить беседу, а когда тот удалился, вернулась к Муравьеву.

— Так! Тебе задание! Выяснить, кого убили на острове! Даю тебе времени до конца этой тренировки! Если не сделаешь, я отправлюсь прямиком к ведущему и сдам нас обоих ему с потрохами! Расскажу, что я не настоящий участник, а ты не настоящий оператор! Понял-нет?!