Самба на острове невезения. Том 2. Разоблачение Шутника - [26]

Стоило только подумать о том, как сумасшедший псих, отрубающий головы топором, стоял где-то неподалеку, притаившись, пока мы пыхтели над находкой, закапывая ее в земле, и мог в любую секунду напасть на нас, отвлеченных на процесс и оттого беззащитных, как все тело пронзила холодная дрожь. Мне захотелось кричать, но я ограничилась лишь тем, что обняла себя за плечи и начала пялиться во все направления сразу. Ведь этот человек забрал свой инструмент не просто так. Он намеревается снова совершить убийство.

Немного постояв и собравшись с духом и силами, я приникла к земле, начав ее изучать. Следов здесь ой как много, но, помимо убийцы, есть мы с Санычем, которые прятали топор, есть один Саныч, который сегодня с утра ходил смотреть, и, наконец, я сейчас. Понять, что кому принадлежит, нереально. По крайней мере для меня. Нет, чем они думали, посылая сюда девчонку? Да, я не простая девчонка, я много чего повидала и распутала, но изучение следов ног — пока для меня это сложно. Хотя…

Ввиду небольшой близорукости мне пришлось еще сильнее пригнуться, и вот тогда я поняла, что следы разнятся. Моя нога небольшая — дамская. У деда стопа широкая, но тоже не сильно большая, размер эдак сорок первый — сорок второй. А вот этот след, по-моему, крупнее. Следовательно, ни мне, ни Сан Санычу он не принадлежит. Значит, он принадлежит…

— Это я перепрятал топор, — донеслось сзади и совсем близко.

Глава 25

Я тюкнулась носом в землю, поспешно отползла вперед и только после этого обернулась, забыв даже подняться.

Олег Владимирович… Ну конечно, кто ж еще мог застать меня врасплох, на карачках возле кучки грязи. В то же время я настолько углубилась в попытку идентификации следов, что могла и приближение цунами не заметить.

— А ты знаешь, Катерина, что Кутузов был среднего роста и тучен? Я, выходит, мало на него похож. А жаль, — развел он руками. — Намек на наше предполагаемое сходство пришелся мне по душе, спасибо. Это был достойный человек.

— Не надо меня благодарить, — сказала, поднимаясь и отряхивая грязные руки. — Кличку придумал Марик.

— Маврикий? — едва заметно приподнялась бровь. — Он сказал, авторство принадлежит тебе.

— Он соврал. Спросите у Саныча.

— Что ж, я полагаю, что этот момент не стоит того, чтобы создавать опросный лист и бегать по всем собирать подписи, а потом вести учет голосов.

— Это вы так шутите? — едко осведомилась я.

— Это ты так грубишь? — удивился он. — Напрасно. Пойдем, я покажу кое-что.

Делать нечего. Я отправилась за ним.

Олег Владимирович шел очень быстро, мастерски обходя коряги и уклоняясь от лиан, я же еле за ним поспевала, иногда переходя на рысь, притом что постоянно обо все спотыкалась, пару раз чуть не свалилась в овраг, а лицо исцарапала себе всеми ветками подряд.

— Вы военный, да? Я вижу по выправке, — решила я кое-что уточнить.

— Так точно.

— В каком звании? — спросила-таки я, рассчитывая услышать в ответ «генерал» и похвалить себя за проницательность, но услышала вот что:

— Капитан первого ранга.

— ВМФ? — почему-то это меня удивило. Я видела его среди окопов в форме болотного цвета, но никак не на корабле. — А какое звание выше, капитан первого ранга или второго? — спросила я, чтобы что-то спросить, хотя дыхания на это уже почти не хватало.

— Конечно, первого.

— А дальше кто идет?

— А дальше уже идет высший офицерский состав. Контр-адмирал, вице-адмирал, адмирал и адмирал флота. Вот мы и пришли. — Остановился он посреди кучи деревьев, совершенно не отличающейся от всех иных куч, присутствующих на данном милом острове.

— И что? — моргнула я.

— М-да, прятать вы со своим Санычем вообще не умеете. Я видел ваши старания и решил помочь.

— Помочь? — Чтобы Олег решил помочь — это было странно. Может, и отрезав мне веревку, он помог тем самым?

— Да. Если уж вы решили продемонстрировать кое-кому, что нашли его сокровище, то перепрятать надо было так, чтобы собственность не вернулась к владельцу.

— А владелец бы нашел на том месте, куда спрятали мы? — спросила я, уже сомневаясь во всем и сразу.

— Несомненно.

— Хорошо, давайте оставим все как есть. Здесь — значит, здесь.

— Не хочешь взглянуть? — клянусь, детская обида прозвучала в его голосе. Наверно, у меня уже глюки.

— Не хочу. Зачем? Меня здесь скоро уже не будет, и это все теперь меня не касается. Разбирайтесь сами со своими топорами, как хотите.

— Почему же не будет? Всегда есть выбор. Альтернатива, Катя. Понимаешь?

Честно говоря, в тот момент до меня так и не дошло, на что намекал этот странный человек. Но уже через пару часов я вспомнила правила игры, в которую по своей собственной опрометчивости угодила. Да, Юлька была права, не стоило воровать анкеты со стола Бориски. Но что сделано — того уж не воротишь. А раз я здесь, стало быть, я буду бороться. До последнего.

Наступило время голосования. Когда девять человек разместились на коврике, а ведущий произнес вступительную речь, я, поймав одобрительный взгляд Олега Владимировича, подняла руку.

— Да, Любимова?

— Я взываю к своим правам.

Почему-то с русскими всегда так: стоит кому-то заявить о своих правах, как его сразу одаряют таким взглядом, точно он является затейливым гибридом, выведенным ради эксперимента каким-нибудь неадекватным ученым и выставленным на всеобщее обозрение. В развитом социуме Соединенных Штатов не заявить о положенных правах считается чем-то постыдным, у нас же все наоборот. А для кого, спрашивается, законы пишут? И правила составляют? Необъяснимое явление. Вот и сейчас все участники игры одарили меня загадочным взором, этакой смесью любопытства и изумления, а ведущий скуксился, как будто его заставили работать сверхурочно, да еще и без доплаты.