Самба-храбрец - [88]
Схватил он весло и погнал пирогу от берега. Да так быстро, что ни один крокодил не смог его догнать. Греб Исса Длинные Ноги и чувствовал, как сильны его руки, как уверенны движения. И понял Исса, что за эту ночь стал взрослым мужчиной.
Едва ступил Исса на берег, разлетелась пирога на тысячи осколков. И снова подхватило Иссу, закружило и понесло куда-то. И снова замелькали перед ним дни и ночи нескончаемой чередой. А когда пришел он в себя, то увидел, что сидит под знакомым деревом в родной деревне.
Услышал Исса, как кричат петухи, как ветер шелестит листвой, как женщины в хижинах поют за работой. Хотел он вскочить, да ноги подкосились. Еле поднялся Исса и понял, что стал стариком.
В первый раз попал он из детства в юность, во второй — стал зрелым мужчиной, в третий раз — очутился на пороге старости.
Побрел Исса Длинные Ноги со своим злополучным кувшином по родной деревне. Но напрасно искал он родных и знакомых — все давно уже умерли. А о нем даже самые древние старики ничего не помнили.
Ночью остался Исса один в отведенной ему пустой хижине. Сел на подстилку, взял в руки уже никому не нужный кувшин, задумался. И тут выскользнул кувшин из его ослабевших рук и разбился на тысячу черепков. И вдруг каждый черепок превратился в золотую монету — весь пол засыпало золотом. И в тот же миг Исса почувствовал, как к нему возвращается сила.
Так несчастный Исса Длинные Ноги, не знавший юности и не знавший зрелости, получил в награду счастливую долгую старость.
Но не пробуйте следовать его примеру — не старайтесь разбить кувшин, идя по воду. Было это очень давно, времена те прошли, и сегодня из страны предков никто уже не возвращается.
Дары Кусса
«Кто подвешивает свои припасы высоко, весьма не любит тех, кто высматривает себе добычу, глядя вверх». Так гласит пословица.
Когда в деревне говорили о женской красоте, никто не думал ни о жене гиены Буки, ни о жене зайца Лёка. Однако обе эти женщины принимали все на свой счет и весьма огорчались, заслышав злые слова об уродливых женах.
Долго они терпели и наконец не вытерпели. Приступили они к своим мужьям и потребовали ожерелий, браслетов и украшенных поясов, чтобы были они разодеты не хуже других женщин в деревне зверей.
Буки и Лёк слыли самыми примерными мужьями. Они не стали перечить женам и тотчас отправились на поиски драгоценных украшений.
У первой же речной заводи, какая попалась им на пути, Буки остановился. Он набрал мокрой глины, замесил ее, накатал из сырой глины шариков, проткнул в них дырочки и положил эти шарики сушиться на солнце. К вечеру Буки нанизал шарики на нитки, собрал из них множество браслетов и ожерелий и вернулся к своей жене.
— На, вот тебе браслеты и ожерелья, — сказал Буки. — Надень их себе на шею, на руки и ноги, и ты будешь краше всех!
А тем временем заяц Лёк рыскал по лесу и бегал по саванне. Семь дней он метался туда и сюда, но ничего достойного своей жены не нашел. Наконец, когда солнце начало слишком уж припекать, остановился заяц Лёк и улегся в тени баобаба. Улегся и заснул. А когда проснулся, сказал, блаженно потягиваясь:
— О, как свежа и прохладна тень этого дерева!
— Если бы ты отведал моих листьев, ты бы сказал, что они еще слаще моей тени, — прошамкал баобаб.
Заяц Лёк сорвал три листика с ветки баобаба, съел их и согласился:
— Воистину листья твои вкусны!
— Но плоды мои многократно вкуснее! — сказал баобаб.
Заяц Лёк взобрался на дерево, сорвал похожий на дубинку плод с хрупким стеблем и нашел внутри этого плода мучнистую сладкую мякоть. Называют ее «обезьяний хлеб», потому что только обезьяна Голо знает о нем и лакомится им, не говоря об этом никому. Старый себялюбец Голо!
И вот заяц Лёк разбил скорлупу и насладился вкусной мякотью плода баобаба.
— Побольше бы мне таких плодов, я бы продал их и стал богат! — воскликнул заяц Лёк.
— Значит, ты стремишься к богатству? — спросил баобаб. — Загляни-ка тогда в дупло в моем стволе.
Заяц сунул мордочку в дупло и увидел там золото, драгоценности, расшитые бубу и златотканые покрывала, сверкавшие, как солнце днем или как звезды на небе ночью.
Протянул заяц Лёк свою лапку к этим сокровищам, о которых не мог и мечтать, но баобаб остановил его.
— Погоди! — сказал он. — Эти сокровища не мои, и я не могу тебе их дать. Но на поле проса ты найдешь кое-кого, кто сможет тебе помочь.
Помчался заяц Лёк на поле проса и нашел там карлика Кусса-младшего. Был карлик Кусс еще молод: волосы его ниспадали уже до пяток, но бороды у него не было. И только очень молоденький карлик мог в полдень, в самую жару, очутиться посредине просяного поля.
Увидел Кусс зайца Лёка и перепугался. Но заяц поздоровался с ним и сказал ему вежливо:
— Маленький Кусс! Меня послал к тебе большой баобаб…
— Я все знаю, — прервал его Кусс, ободренный добрым голосом зайца. — Следуй за мной! Через дупло вон того тамаринда мы спустимся к нам. Но горе тебе, если ты станешь смеяться над тем, что увидишь у нас. Когда вечером вернется мой отец, он захочет приставить свою дубинку к ограде. Но дубинка сама схватит моего отца и прислонит его к соломенному плетню. Когда моя мать вернется с вязанкой хвороста на голове, она захочет сбросить хворост на пол. Но вязанка хвороста схватит мою мать и бросит ее на пол. Моя мать зарежет в твою честь цыпленка, но выбросит его, а тебе подаст жареные пух и перья. И ты должен будешь съесть эти перья, не говоря худого слова и ничему не удивляясь.
