Самая упрямая - [21]

В один прекрасный день Джина случайно подслушала разговор супругов, не предназначенный для ее ушей. Она немного раньше вернулась с уроков музыки и, подходя к веранде, услыхала голоса супругов.

— Это была не моя идея взять опекунство над ребенком, — говорил Стив.

— Но ты не возражал, — отвечала Мэри.

— Я согласился принять малышку. А Джина уже большая девочка. Разве ты этого не замечаешь?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты обращаешься с ней, как с трехлетним несмышленышем.

— Ничего подобного! Впрочем, если даже и так, девочка не возражает. Представительница социальной службы сказала, что детям нравится, когда их считают младше, чем они есть.

Стив немного помолчал, потом произнес:

— Джина не из таких. Это заметно по ее глазам. Вся она — сплошное притворство. Впрочем, я ее не виню…

— Ты так и не привык к ней, верно? — спросила Мэри.

— А ты?

— Что я?

Наступила пауза, во время которой Джине следовало бы уйти, но она решила дослушать до конца.

— Дорогая, ты можешь дурачить себя сколько угодно, однако меня тебе не обмануть. Будь твоя воля, ты завтра же поменяла бы Джину на маленькую девочку!

— Ты не прав. Но даже если и так, малышей все равно нет. Есть только такие дети, как Джина, или… ничего.

— Возможно, «ничего» было бы лучше.

Вновь наступила тишина. Джина ждала, не скажет ли Мэри чего-то, что даст девочке возможность почувствовать себя желанной, однако та молчала. Потом Джина услыхала, как миссис Бьюфорт плачет.

Она все еще стояла на месте, когда к окну вдруг подошел Стив. У Джины не было времени спрятаться или сделать вид, будто она только что пришла.

Они смотрели друг на друга через стекло, и впервые между ними происходило что-то настоящее. Впервые обозначилась горькая правда…

Странно, но потом еще целых два года все трое изображали счастливую семью. Мэри не готова была признать поражение, а Джина не горела желанием вернуться в приют.

Однако с того дня Джина перестала притворяться. Ведь не могла же она в самом деле превратиться в малышку, о которой мечтала миссис Бьюфорт! Более того, Джина даже не была той милой, покладистой девочкой, которую Мэри хотела бы видеть в своем доме.

Она стала самой собой, и опекунше, разумеется, это не понравилось. Они все меньше общались между собой, а их взаимное недовольство постепенно возрастало.

Зато со Стивом все вышло наоборот. Он стал брать Джину с собой на прогулки по городу, часто обнимал за плечи и утешал, когда той перепадало от Мэри.

Поначалу Джина принимала все за чистую монету, но потом заметила, что объятия становятся все более длительными, а поцелуи перемещаются от щеки к губам. Стив частенько говорил ей о том, какая она красивая девочка, давал деньги на карманные расходы, прося лишь, чтобы об этом не узнала его жена. Джина смущенно улыбалась в ответ на комплименты и принимала деньги, потому что легче было взять, чем отказаться. При этом она даже начала задумываться, все ли с ней в порядке и почему она съеживается от прикосновений Стива?

Шокировал ли ее тот момент, когда опекун пересек известную грань? И да и нет. До той поры Джина словно видела все сквозь туман, а тут он вдруг рассеялся.

Все произошло после свадьбы кого-то из родственников. Стив много пил, игнорируя предупреждающие взгляды жены. Чуя назревающий скандал, Джина держалась от супругов Бьюфортов подальше, предпочитая общество семнадцатилетнего парня, сына кого-то из приглашенных. Ей самой тогда было пятнадцать. Они пару раз потанцевали под медленные мелодии, не совершая ничего предосудительного, однако Мэри все равно рассердилась. Джина поймала на себе ее полный сдерживаемого раздражения взгляд.

Разумеется, миссис Бьюфорт не стала отчитывать Джину на людях. Зато дома она первым делом поднялась в ее комнату и разразилась гневной тирадой.

Джина добивается, чтобы ее сочли потаскушкой? Или ей нравится, когда парни лапают ее? Но ведь она лучше, чем кто-либо иной, знает, каковы последствия подобного поведения. Раннее начало половой жизни ведет к нежелательной беременности, а потом кому-то на крыльцо подбрасывают ребенка!

Вся пунцовая, Джина слушала опекуншу, едва сдерживая желание влепить той пощечину. Обвинения Мэри были совершенно несправедливы. Впрочем, она не впервые давала понять, что считает Джину изначально аморальным ребенком, поэтому у той успел выработаться иммунитет против подобных нападок.

И все же, когда Мэри наконец ушла, Джина села на кровать и расплакалась.

Вскоре появился Стив. Он обнял Джину за плечи и начал негромко утешать.

Разумеется, она не потаскушка, просто хорошенькая, поэтому парни обращают на нее внимание. К тому же Джина уже почти взрослая. А Мэри просто ревнует. Она завидует даже тому, что Джина и Стив так близки. Ведь со стороны кажется, будто они настоящие отец и дочь.

Впрочем, это даже лучше, что они не родственники, верно? В противном случае между ними ничего не могло бы быть, Он чувствует, как Джина дрожит. С ним происходит то же самое, так что в этом нет ничего плохого. Волноваться не нужно. Это будет их маленький секрет. А Мэри ничего не узнает, тем более, сейчас она ушла…

Стив шептал все это Джине на ухо, а потом вдруг припал к ее губам в поцелуе, резко отличающемся от всех предыдущих. Затем, ошибочно приняв возглас ужаса за страсть, воспользовался тем, что рот Джины приоткрылся, и ловко просунул внутрь язык.