Самая темная ночь - [13]
– А где Красавчик? – поинтересовался Никколо.
– Да здесь он. – Марио вышел из стойла, таща за собой под уздцы громко и возмущенно сопящего мула. – Сами его запрягайте, – пробурчал фермер. – Эта буйная зверюга только что пыталась меня укусить!
– А у меня с ним никогда хлопот не было, – пожал плечами Никколо, принимая у кузена уздечку.
Нина наконец разглядела животное за спинами мужчин и на секунду позабыла о своем унынии: как можно было не улыбнуться при виде такого забавного создания? Мул был размером почти с лошадь, да и похож на нее, только очень костлявый, вислоухий и с огромными желтыми зубами. Девушка невольно рассмеялась, вовсе не желая обидеть животинку, но мул все равно обиделся, возмущенно затопал копытами и вдруг, выкатив глаза, взвыл, как ненастроенная скрипка. Гнев на милость он сменил лишь после того, как Никколо в знак извинений преподнес ему морковку и почесал между ушами, но при этом мул не перестал настороженно поглядывать на незнакомку, которая позволила себе посмеяться над ним.
– Нина, это Красавчик.
– Ты серьезно? Красавчик?
– Мой отец считал такую кличку хорошей шуткой. Другие хозяева давно отправили бы этого мула на скотобойню, но я к нему привязался. Все, что нужно, чтобы он взбодрился, – доброе отношение.
– Так можно сказать почти о любом живом существе.
– Это правда.
Вскоре, едва Красавчик был запряжен в повозку, они попрощались с Марио и Софией и отправились в глубь материка – весьма неспешным темпом, лишь немногим быстрее, чем если бы решили идти пешком.
– Красавчик шагает медленно, но верно и непременно доставит нас куда следует, – пообещал Никколо. – Нам к вечеру только до дома моей тетушки добраться нужно, дальше сегодня не поедем.
– А, – сказала Нина, не сумевшая ничего придумать для того, чтобы поддержать разговор. Ей, конечно, хотелось бы разведать побольше о Меццо-Чель, о семье Никколо и о женщине по имени Роза, которая, как сказал Марио, непременно пожелает выяснить все подробности об их знакомстве. Хотелось бы, но только не сейчас, когда она умирала от усталости после бессонной ночи.
И снова Никколо будто прочел ее мысли – он лишь время от времени произносил вслух названия деревенек, мимо которых они проезжали, и больше не тревожил девушку разговорами. Путешествие можно было бы даже считать приятным, если бы не каменистая дорога, усеянная колдобинами, на которых повозку так трясло, что не прошло и часа, а Нине уже казалось, будто все ее тело превратилось в один огромный синяк. Вдобавок утреннее солнце пекло безжалостно, и когда в полдень они остановились напоить мула и немного подкрепиться, у нее раскалывалась голова.
Нина и Никколо, усевшись под серебристой кроной оливы, пообедали хлебом с сыром и колбасой – припасами, которыми их снабдила София, – после чего молодой человек наполнил до краев жестяную кружку водой из бочонка и протянул ей:
– Вот, выпей всю кружку, это немного умерит головную боль. Скверно себя чувствуешь, да?
– Как ты догадался?
– Ты уже битый час массируешь виски. Скажи, если станет хуже.
Вторая половина дня выдалась не намного приятнее – километр за километром дорога стелилась под палящим солнцем, а мул все замедлял и замедлял поступь, так что под конец они уже едва тащились. Тогда Никколо спрыгнул с повозки и, шагая рядом, принялся тянуть Красавчика за уздечку – это немного прибавило им скорости, но все равно часы шли медленно, как дни.
Когда Нине уже казалось, что она не может больше терпеть, Никколо направил Красавчика под арку в невысокой каменной ограде, стоявшей вдоль обочины дороги.
– Приехали.
Повозка остановилась во дворе деревенского домика с белеными стенами. Его единственная дверь была распахнута навстречу последним лучам заходящего солнца. Старый пес, дремавший под скамьей у входа, приоткрыл один глаз, окинул взглядом новоприбывших и, хлопнув по земле хвостом в знак признания, снова заснул.
– Нико? Это ты? – донесся из домика голос.
– Да, тетя Элиза, мы здесь! – отозвался он.
Тотчас к ним, раскинув руки, устремилась тетушка Никколо. Не прошло и нескольких мгновений, как Нина уже стояла на земле, была звонко расцелована в обе щеки и заключена в крепкие объятия.
– Радость-то какая! Поздравляю от души вас обоих! Что бы там кто ни говорил, я всегда знала, что тебе сам бог велел создать собственную семью, Нико. Ничуточки я в этом не сомневалась, и будь твоя бедная матушка сейчас жива, она бы со мной согласилась, правда ведь? – Не дожидаясь ответа, женщина потянула Нину в дом и усадила ее во главе стола, на котором уже был накрыт ранний ужин.
– Могу поспорить, вы оба проголодались, и миска моего лучшего супа – как раз то, что вам сейчас надо, да с хлебушком, который я только утром испекла, да со стаканчиком вина. Суп не слишком горячий, нет? Тогда ешьте, ешьте скорей.
До первой ложки Нина и не представляла, насколько она голодна. И суп, и хлеб оказались восхитительными, а вино слегка уняло тревогу. Нина, не пытаясь принять участие в застольной беседе, просто ела и слушала Никколо, который ловко уходил от тетиных вопросов о том, где он встретил свою невесту и как ухаживал за ней.
Впервые на русском! Яркий любовно-драматический исторический роман о женской судьбе во время Первой Мировой войны. От автора бестселлера "Платье королевы". От автора, написавшей лучший исторический роман года по версии USA Today и Real Simple. Когда «лампы гаснут по всей Европе», над миллионами людей сгущается тень… Леди Элизабет мечтает быть независимой, путешествовать по миру и – вот выдумщица – выйти замуж по любви. Она сбегает из родительского дома, мечтая стать полезной обществу. Но Первая мировая война вносит страшные коррективы в судьбу миллионов. Так из леди Элизабет она становится просто Лилли, попадает в прифронтовую зону, где перевозит раненых с места битвы в полевой лазарет. Будущее туманно, все близкие люди далеко и, кто знает, живы ли.
Журналистка из Нью-Йорка Руби Саттон приезжает в Лондон в 1940 году. Для нее это карьерный шанс – непредвзято освещать войну в Европе. Руби сталкивается с неоднозначной реакцией – она иностранка, женщина, и далеко не всех устраивает ее присутствие в гуще событий. Но в безумном мире, где каждый день ты можешь потерять все, даже жизнь, Руби понимает, что только подлинная дружба, любовь и взаимная поддержка могут облегчить положение людей. И Руби влюбляется. Вот только что значит любить человека, чья жизнь окутана тайной и который рискует собой каждый день? Руби все сложнее занимать нейтралитет, особенно когда на город начинают сбрасывать бомбы.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.
«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».
В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.
Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.
Легендарный «Ритц» – место, в котором властвуют шик и роскошь. В его стенах любая женщина чувствует себя красивой и элегантной, а каждый мужчина становится неотразимым. Хемингуэй, Фицджеральд, Коко Шанель и чета Виндзор – знаменитые гости, которых принимают блистательные супруги Бланш и Клод Аузелло. Кажется, что жизнь этой пары – праздник, который никогда не закончится, но июнь 1940 года приносит страшные перемены и новых постояльцев… «Ритц» – бессменный символ парижского лоска – становится штаб-квартирой нацистов.
Весна 1939 года. Семья Курцей изо всех сил пытается жить нормальной жизнью, пока тень войны подбирается к порогу их дома. Но ход истории неумолим, и ужас, охвативший Европу, вскоре вынуждает Курцей искать пути спасения: кто-то отправляется в эмиграцию, кто-то идет работать на завод в еврейском гетто, а кто-то старается скрыть свое происхождение и остаться в родном городе. Эта семейная драма рассказывает о том, что даже в самый тяжелый момент истории человеческий дух способен на многое.
Роман о дружбе, зародившейся в бродячем цирке во время Второй мировой войны, «История сироты» рассказывает о двух необыкновенных женщинах и их мучительных историях о самопожертвовании. Шестнадцатилетнюю Ноа с позором выгнали из дома родители после того, как она забеременела от нацистского солдата. Она родила и была вынуждена отказаться от своего ребенка, поселившись на маленькой железнодорожной станции. Когда Ноа обнаруживает товарный вагон с десятками еврейских младенцев, направляющийся в концентрационный лагерь, она решает спасти одного из младенцев и сбежать с ним. Девушка находит убежище в немецком цирке.
1931 год. Великая депрессия. Люди теряют все, что у них было: работу, дом, землю, семью и средства к существованию. Репортер Эллис Рид делает снимок двух мальчиков на фоне обветшалого дома в сельской местности и только позже замечает рядом вывеску «ПРОДАЮТСЯ ДВОЕ ДЕТЕЙ». У Эллиса появляется шанс написать статью, которая получит широкий резонанс и принесет славу. Ему придется принять трудное решение, ведь он подвергнет этих людей унижению из-за финансовых трудностей. Последствия публикации этого снимка будут невероятными и непредсказуемыми. Преследуемая своими собственными тайнами, секретарь редакции, Лилиан Палмер видит в фотографии нечто большее, чем просто хорошую историю.