Самая темная дорога - [158]

Она покачала головой, пытаясь вытянуть себя из этого настроения. На ее счету столько благословений, столько сокровищ. Первым, самым драгоценным из всех, был мир и гибель Разрушителя от руки ребенка, чье имя приснилось ей еще до того, как он родился.

Она шла по зеленому лесу в солнечном свете и думала о Дариене, а потом о его матери, об Артуре и Ланселоте, чьи горестные испытания закончились. Еще одно благословение, еще один источник радости в ее сердце.

А что касается ее самой, то она продолжает оставаться Ясновидящей, и продолжает носить, и всегда будет носить в себе вторую душу, дар, превыше всякой меры и всяких слов. Она продолжает носить браслет с камнем веллин на запястье — Мэтт наотрез отказался принять его обратно. В ее мире он не будет иметь практической ценности, она это понимала, станет лишь напоминанием, что по-своему тоже ценность, не хуже остальных.

Одна, в глубине леса, мучительно пытаясь достичь покоя внутри себя, Ким остановилась и некоторое время стояла в тишине, слушая пение птиц над головой и вздохи ветра в листьях. Здесь было так тихо, так красиво, что ей захотелось сохранить все это навсегда.

Подумав так, она увидела яркую вспышку на земле справа и поняла, еще не двигаясь, что ей сделан последний подарок.

Она подошла, случайно идя по следам Финна и Дариена во время их последней совместной прогулки в разгар зимы. Потом опустилась на колени, как они когда-то, рядом с растущим там баннионом.

Сине-зеленый цветок с красной серединой, словно каплей крови. Они оставили его в тот день, сорвали другие цветы, чтобы отнести их Ваэ, но этот не тронули. И поэтому он остался для Ким, чтобы она взяла его себе, и слезы закипели у нее на глазах от воспоминаний, которые он пробудил: ее первая прогулка по лесу с Исанной в поисках этого цветка; потом ночь у озера под звездами, когда Эйлатин, вызванный огнем цветка, развернул для нее Гобелен.

Баннион был прекрасен, лепестки цвета морской волны вокруг ярко-красной сердцевины. Она осторожно сорвала его и приколола к своим белым волосам. Она подумала об Эйлатине, о сине-зеленом блеске его нагой силы. Он тоже потерян для нее, даже если бы она захотела призвать его, хотя бы только для того, чтобы проститься. «Будь свободен от огня цветка, отныне и навсегда», — произнесла тогда Исанна в конце, освобождая его от бремени хранителя Камня Войны.

Баннион был прекрасен, но бессилен. Казалось, он был символом того, что ушло от нее, чего она уже не могла совершить. Магия была дана ей в ту звездную ночь у этого озера и какое-то время оставалась у нее, а теперь исчезла. Для нее будет лучше, во всех отношениях, жить в собственном мире, вдали от этих ярких образов, подумала Ким. Она встала и пошла обратно, думая о Лорине, который сейчас пытался справиться с такой же потерей. Так же, внезапно осознала она, как справлялся с ней Мэтт все годы, прожитые в Парас Дервале, борясь с притяжением Калор Диман. Эти двое прошли вместе полный круг. В этом был свой узор, более прекрасный и более ужасный, чем любой другой, вытканный смертными.

Ким вышла из леса и пошла вниз, к озеру. По нему пробегала легкая рябь от летнего ветерка. Появился намек на прохладу — прелюдия к наступлению осени. Ким шагнула на плоскую поверхность камня, выступающего из воды, как когда-то давно, с Исанной, когда Ясновидящая вызвала духа воды при свете звезд.

Эйлатин находился там, внизу, она знала, глубоко внизу, в своих переплетенных коридорах из морского камня и водорослей, среди глубокой тишины своего жилища. Недоступный. Потерянный для нее. Она села на камень и обхватила руками согнутые колени, стараясь думать о многочисленных победах, стараясь переплавить печаль в радость.

Долго она сидела там, глядя поверх вод озера. Она знала, что уже наступает вечер. Ей надо идти обратно. Но так трудно было уйти. Подняться и уйти с этого места казалось ей таким окончательным и одиноким поступком, каких она еще не совершала.

Поэтому она медлила, и вскоре за ее спиной раздались шаги по камням, а потом кто-то присел рядом с ней на корточки.

— Я увидел твоего коня рядом с домом, — сказал Дейв. — Я тебе помешал?

Она улыбнулась ему снизу и покачала головой.

— Просто прощаюсь перед наступлением этого вечера.

— Я тоже прощался, — сказал он, собирая в горсть и рассыпая гачьку.

— Ты тоже возвращаешься домой?

— Я только что принял решение, — тихо ответил он. В его голосе звучали спокойствие и уверенность, которых она не слышала раньше. Ким пришло в голову, что Дейв здесь изменился больше всех их. Она, и Пол, и Дженнифер, казалось, просто пошли дальше в том, чем они уже были до прибытия сюда, а Кевин остался точно таким же, как всегда, с его смехом, и его грустью, и добротой его души. Но человек, который присел сейчас рядом с ней, дочерна обожженный летним солнцем Равнины, был совершенно не похож на того, кого она встретила в тот первый вечер в Зале Собраний, когда пригласила его сесть с ними и послушать выступление Лоренцо Маркуса.

Она заставила себя еще раз улыбнуться.

— Я рада, что ты возвращаешься, — сказала она.

Он кивнул со спокойным самообладанием и какое-то мгновение молча смотрел на нее. Потом его глаза насмешливо блеснули, что было тоже новым.