Самая сладкая ложь - [2]

— Личная жизнь капитана — это самая что ни на есть государственная тайна. И не дай Бог кому-то упомянуть об этой тайне в его присутствии. Тогда этот кто-то узнает, почем фунт лиха. Вообще, у нас бытует мнение, что капитан — самый жестокий руководитель за последние лет тридцать, — продолжил Ронен доверительным тоном, наклонившись к уху новой знакомой — словно боялся, что капитан его услышит. — Он никогда и никому ничего не спускает с рук. А если его кто-то разозлит, это будет катастрофа мирового масштаба. Не дай вам Бог кому-то надеть слишком короткую юбку, слишком высокие каблуки, придти с распущенными волосами, позволить себе слишком броские украшения, опоздать на пять минут на yтреннее совещание, задержаться на обеденном перерыве… — Он посмотрел на ее юбку, и Лия перехватила его взгляд. — Да, ваш костюм не очень подходит под требования дресс-кода… но вы пока что не начали работать, так что, думаю, капитан вам это простит. В общем, он прекрасный руководитель. Но его методы устраивают далеко не всех.

Лия красноречиво промолчала, разглядывая панель с мигающими кнопками. До нужного этажа оставалось еще две цифры.

— У вас, между прочим, будет отличная коллега! — снова заговорил Ронен — создавалось впечатление, что он не может молчать больше десяти секунд. Вероятно, на работе ему приходилось общаться исключительно с компьютерами, отчетами и проводами, и поэтому он ловил момент. — Ее зовут Габриэль Нафтали. Правда, сейчас она в отпуске. Но скоро она вернется, и вам будет легче. А пока вам придется осваивать работу в одиночестве. Вы справитесь!

Аналитический отдел оказался еще более запутанным, чем отдел стратегии. Коридоров тут было вдвое больше, равно как и сотрудников. Наблюдалось только одно отличие. Почти все аналитики были либо погружены в свои мысли, либо изучали документы, которые они несли в руках, тогда как сотрудники отдела стратегии имели привычку разглядывать проходивших.

— Там находятся общие архивы, — снова вошел в роль экскурсовода Ронен. — В той стороне — комнаты отдыха и столовая. А это — комната связи. Здесь вы сможете найти меня после того, как поговорите с капитаном. Комната открывается только изнутри — для того, чтобы открыть ее снаружи, нужен особый ключ. Но вы можете позвонить, и вам откроют. Звонок находится вот здесь. В той стороне, — он указал направо, — находится отдел по ведению допросов. Туда вам лучше не ходить. Ничего хорошего вы там не найдете. Даже капитан редко туда заходит — разве что по делам. Он предпочитает свой офис. Ему нравится вид, который открывается из окна.

— Вид, который открывается из окна? — не поняла Лия.

— Да. Очень красивый вид.

Ронен подошел к одной из дверей и толкнул ее.

Приемная была общей для двух кабинетов. На двери одного из них висела табличка следующего содержания: «Лейтенант Гилад Гордон, заместитель главного аналитика». На второй табличке значилось: «Капитан Константин Землянских, главный аналитик». «Пожалуйста, не входите без стука», гласила надпись под последней табличкой. Кабинет Гилада был пуст. Из приемной можно было разглядеть заваленный папками и документами круглый стол для совещаний, а также часть не менее захламленного рабочего стола. На последнем, помимо всего прочего, стоял стакан с водой, а на краю стола располагалась полная пепельница.

— Он умеет наводить бардак, — покачал головой Ронен. — Иногда мне кажется, что Гилад разбрасывает документы потому, что это помогает ему навести порядок в мыслях.

После пары «хороших» слов о консультанте главного аналитика Ронен подошел ко второй двери, которая была закрыта, и постучал, но ему никто не ответил. Тогда он постучал во второй раз, и из-за двери раздалось:

— Гилад, это ты? Кого там черт принес?! Я занят!

Лия нахмурилась и взволнованно посмотрела на своего провожатого.

— Это Ронен, сэр, — сказал он. — Я привел госпожу Слоцки.

— Что за идиотская привычка говорить через закрытую дверь?! Входите!

Как показалось Лие, кабинет главного аналитика был больше и светлее кабинета его консультанта. Но такое впечатление, скорее всего, складывалось благодаря идеальному порядку. Здесь не было ни одного брошенного документа, ни одной лишней папки. Одна из стен кабинета оказалась большим окном, и открывавшийся из него вид нельзя было не оценить. Лия вспомнила слова Ронена о том, что капитан любит этот кабинет по причине красивого вида, и невольно улыбнулась. Но после того, как она перевела взгляд на хозяина кабинета, который сидел за столом, улыбка сползла с ее лица. А когда капитан Землянских поднял глаза на посетительницу, улыбаться ей расхотелось совсем.

Лия представляла своего будущего начальника совсем не таким. Он не поразил ее ни своей красотой, ни откровенным взглядом на ее ноги, ни наглой улыбкой. Но в нем было что-то такое, от чего ее сердце медленно опустилось, и она инстинктивно положила руку на стоявшее рядом кресло.

Больше всего капитан напоминал героев полотен художников девятнадцатого века — именно такая мысль пришла Лие в голову в тот момент. В его лице было что-то холодное и отстраненное, от чего делалось не по себе. Мрачное и совершенно не свойственное современной эпохе очарование словно шло впереди него, создавая далекий от реальности образ. И выражение темных глаз капитана в полной мере соответствовало его образу. Он смотрел на гостью без тени любопытства и, как ей показалось, раздраженно — так, будто ее не ждал.