Самая главная тайна - [36]
— Да, да, — спохватился Валька. — Но здесь вас все так зовут.
— И барышня в том числе? Так, так, так, — злорадно сказал Трембач. — Она обо мне вам рассказывала? Что же такое она говорила, позвольте узнать?
«Вот привязался!» — подумал Валька.
— А что вы книжку про партизан написали, — ответил он. — И что вы все знаете.
— И только?
— В общем, да... Что же еще?
— Но что же я знаю? — допытывался директор музея, заслоняя Вальку от солнца.
— Про войну, про историю...
— И только?
Вальке надоело сидеть, как в клетке, под тяжелым взглядом Трембача. Он встал и сказал с чувством оскорбленного достоинства:
— Товарищ историк, я вас не понимаю. Чего вы от меня хотите?
Директор музея вдруг преобразился. На его лице засияла золотая улыбка.
— Умоляю вас, не беспокойтесь, молодой человек, — заискивающе проговорил он. — Мы, люди, пережившие такую войну, подозрительны. Я хотел проверить кое-какие свои сомнения. Но, уверяю вас, это, в сущности, пустяки. О преступнике я преувеличил. Это, так сказать, э-э-э... художественный образ. Не принимайте наш разговор во внимание. Считайте его как бы шуткой, к вам ни в коей мере не относящейся.
Директор музея отвесил Вальке поклон, озолотил еще раз неискренней улыбкой и удалился. Он был высок, сутул и тощ. Черный пиджак болтался на нем, как на длинной жерди. Казалось, что пан историк до крайности немощен и обессилен.
Но Вальке припомнился длинный багор, которым Трембач орудовал вчера, и сразу стало ясно, как обманчива внешность этого человека.
«Он враг!» — подумал Валька. Вывод пришел совершенно неожиданно. Фактов, подтверждающих, что это так и есть, у Вальки не было. Но он мог побиться об заклад, что не ошибается.
«Где-то здесь и надо искать самую главную тайну!» — мелькнула еще одна мысль.
До тайны было близко, совсем близко, и у Вальки резко, сильно, тревожно забилось сердце.
Встреча с Фомой
Завтракать директор музея не остался.
Мать сказала Вальке, что она уедет с Германом Тарасовичем в город. По своим делам. Валька мог бы тоже поехать с ней. Что ему здесь одному делать?
Но Валька отказался. У него тоже были свои дела.
— Я покатаюсь на велосипеде, мама.
— Как хочешь. Только не забывай запирать дом. И не езди далеко. Я к обеду вернусь.
— Хорошо, мама.
Какие же дела отыскались у Вальки?
Он понял, что нельзя терять времени, и решил повидаться с Петькой Птицей. Момент для этого был самый подходящий. Мать отлучилась часа на четыре. Магда еще не появлялась. Кстати, где же она? Впервые, кажется, Магда отсутствовала все утро.
Впрочем, пока что на уме у Вальки было совсем другое. Он должен был разыскать школу, в которой учился Петька Птица. На велосипеде можно было скоренько объехать все окрестные школы. Сколько их здесь? Три? Четыре?.. Оказалось, всего две. Об этом Валька узнал у первого встречного мальчишки. Ближайшая школа была в поселке, километрах в шести от озера. Это была средняя школа, в ней, по словам мальчишки, «все учились». Выходило, что и Петька Птица учится тоже там.
Дорога до поселка была гладкая, асфальтированная. Валька доехал быстро. Отыскать школу не составило труда: большое двухэтажное здание было видно издали. Около него небольшими группами толпились школьники.
Соскочив с велосипеда, Валька поманил беленькую девочку лет десяти. Она незамедлительно повиновалась.
— Слушай, — сказал Валька, — вот что, ты не знаешь Птицу?
— Какую птицу? — удивилась девчушка.
— Не какую, а какого, — объяснил Валька. — Птица — мальчишка. Петька Птица, ученик шестого класса. Только я не знаю... в этой ли школе он учится. А мне его обязательно повидать надо!
— Хорошо. Я сейчас узнаю.
Девочка подошла к своим подружкам, пошепталась с ними и вернулась.
— Это тот самый Птица, который учится в шестом «А»?
— Может быть, и в «А», я не знаю. Как бы мне его увидеть?
— Хорошо. Я сейчас поищу.
Ах, какая милая, вежливая девочка! И фартучек у нее самый белый, самый чистый, по всей вероятности. И учится, наверное, на одни пятерки. Валька был очень доволен.
Не прошло и пяти минут, как эта замечательная девочка появилась на школьном крыльце. Рядом с ней шагал Владек Фома. И хотя Валька не очень ему обрадовался, он все равно в знак благодарности кивнул девочке головой.
Фома смотрел на Вальку так, словно видел его впервые. И только подойдя поближе, сунул руки в карманы брюк и протянул:
— А-а, это ты. Чего тебе?
У Фомы было хмурое и недоверчивое лицо. Он даже морщился от недоверия, и вообще у него было такое выражение, как будто он только что выпил стакан невыносимо кислого морса. Валька все это оценил, но посчитал невежливым отвечать Фоме столь же недружелюбно. Он поздоровался, как это водится среди знакомых, и сказал, что ему нужно повидать Петьку Птицу.
— Зачем? — спросил Фома, продолжая морщиться.
«У него что, зубы болят?» — подумал Валька.
— У меня к нему есть дело. Очень срочное, — подчеркнул он.
Фома оглянулся, словно опасаясь, что их могут подслушать, и опять недоверчиво спросил:
— Какое дело?
— Владек, ты, пожалуйста, не обижайся, — сказал Валька, — но об этом я могу сообщить только Петьке, а скажет ли он тебе — это уж его дело. Позови поскорее Петьку.
Фома презрительно отвернулся, а потом сплюнул, оглядел Валькин велосипед, даже потрогал руль и наконец ответил:
