Самая долгая ночь - [43]

Какое-то мгновение все молчали.

— Я знаю такое место, — первой заговорила Рашель. — Отель «Честерфилд». Это в Мэйфере. На другой от дворца стороне Грин-парка. Я как-то раз пила там чай. Шикарное место.

— Отлично, — произнес Маус. Отель имел то же название, что и его любимые сигареты. Какое приятное совпадение!

— «Честерфилд» — дорогой отель. Очень дорогой, — заметила Рашель, снова заводя мотор.

— Деньги не имеют значения, — отозвался Маус. Он чертовски устал. Хорошо бы сейчас заснуть. Последнее, что уловил его слух, — это шорох колес машины, снова свернувшей направо.

— По-моему, мне больнее, чем вам, — произнес Маус. Рашель посмотрела на него и улыбнулась. От нее пахло чистой кожей и мылом. Над пламенем спички она держала иглу.

Маус закрыл глаза и услышал, как она сказала:

— Да, будет больно.

В следующий миг он почувствовал ее пальцы на своей левой руке. Рашель легонько сжала края раны. Затем он почувствовал иглу — та еще даже не успела остыть.

— Черт! — не смог удержаться от стона Маус. Проклятье, действительно больно. Рашель продела сквозь кожу иголку с ниткой и потянула. Ощущение было сродни прикосновению наждака.

Маус снова чертыхнулся.

— Мне нужно еще выпить, — заявил он. Он открыл глаза и, старясь не смотреть на Рашель и ее работу, перевел взгляд на Йоопа, сидевшего на другой стороне кровати. Коротышка встал и плеснул в его стакан виски.

— Льда нет, — пояснил он. Маус кивнул, взял стакан и залпом осушил. Спиртное обожгло гортань и желудок, но все равно это не шло ни в какое сравнение с болью от иглы.

Рашель попросила, чтобы с кухни отеля им принесли горячей воды — для чая, как она объяснила — и окунула в нее белую нить и иглу, купленные в аптеке на соседней улице. Это было самое большее, что удалось достать, не обращаясь к врачу, от встречи с которым Маус категорически отказался.

Через десять минут, после двух порций выпитого раненым виски, Рашель заявила.

— Ну вот, больше ничем не могу помочь.

С этими словами она обработала зашитую рану йодом, после чего перевязала ее чистым бинтом. И хотя голова Мауса была затуманена алкогольными парами, даже они были бессильны смягчить жжение йода. Черт, как же больно!

Рашель встала и пригладила на бедрах платье.

— Вы очень милая, — отпустил ей комплимент Маус. Он уже давно не получал такого удовольствия от выпивки, пожалуй, с тех пор, как уехал из Нью-Йорка, держа на коленях портфель Мейера Лански. Рашель улыбнулась.

— Спасибо, мистер Вайс.

— Называйте меня Маус, — произнес он, допивая виски.

Каген резко встал со стоящего в углу кресла. Он не проронил ни слова с той минуты, как они пришли в отель. Он шагнул к кровати и остановился напротив Мауса.

— Где деньги? Куда ты дел деньги? Если ты оставил их в доме…

— Они в банке, — ответил Маус. — В полной безопасности.

И, сфокусировав взгляд на черной повязке, посмотрел на Кагена. Как хорошо, что ему не видно то, что под ней. Кагену неведомо, что такое предосторожность. Он никогда не раздумывал, это было не его дело. Все вопросы у этого психа решало оружие, подумал Маус сквозь пелену алкогольных паров.

— Не беспокойся о деньгах, — добавил он. — Было бы куда хуже, если бы эта псина отгрызла мне руку.

— Твои царапины волнуют нас в самую последнюю очередь, — отрезал Каген.

— Пауль, прошу тебя, не надо! — взмолилась Рашель.

— Нет надо, еще как надо! Он втянул нас в грязную историю с гангстерами. Это твоя вина! — заявил Каген, обращаясь к Маусу. — Какой же я был идиот, когда спутался с вами!

Маус слишком устал и слишком опьянел от выпитого виски, чтобы вступать с ним в спор. Но если бы все-таки вступил, то, пожалуй, сказал бы этому одноглазому, что с пистолетом все затеял не он, а Джек Спарк и его прихлебатель Хью. Что ему оставалось делать, спокойно сидеть и ждать, чтобы у него отобрали деньги? Маус не стал ничего говорить. Ему было приятно от мысли, что он все-таки шлепнет Кагена, дайте только срок. С Рашель другое дело, с ней все гораздо сложнее, а вот с Кагеном все уже решено.

— Если из-за тебя наш план сорвется… — начал Каген, но закончить фразу ему не дали. В разговор вмешался Йооп.

— Рашель права. Что толку спорить? — спросил он. — Как иначе нам было добыть оружие?

— Это мог бы сделать ее брат, — упрямо доказывал Каген. Верно, подумал Маус, мог, но почему-то все-таки не сделал. — Наше дело под угрозой из-за того, во что он ввязался.

Деньги. Кагену в первую очередь важны деньги. Из-за них он меня точно пристрелит, мелькнула мысль в голове Мауса. Пристрелит, и даже рука не дрогнет. Рашель прикоснулась к плечу Кагена и, нагнувшись, что-то шепнула ему на ухо. Немец кивнул, пару секунд пристально смотрел на Мауса, затем направился к двери.

— Я полагаю, что всем нужно отдохнуть, — заявила Рашель. — Мы пойдем в свой номер, а вы оставайтесь здесь и поспите. — Она снова улыбнулась Маусу, и они с Кагеном вышли.

В комнате стало тихо. Маусу хотелось еще выпить, — в бутылке еще оставалось на пять пальцев виски, — но он был не в силах подняться и подойти к столу. Поэтому он остался лежать на кровати, опустив ноги на пол.

Первым молчанием нарушил Йооп.

— Он просто хочет, чтобы наш план сработал, — произнес он и поправил на переносице сползшие вниз круглые очки.