Самая большая жертва - [5]

— О повелитель, — бросил он сквозь зубы, — тысячу тысяч лет тебе жизни! Мне надо остаться наедине со Светилом!

— Да, да, конечно, — чуть засуетился царь, к нему вновь вернулась робость пред Верховным, — я сейчас…

Еще минутой спустя Верховный жрец остался в Круглой Зале один. Лит торопился уходить, зашел в малую счетную сферу, завел разговор со служителями. Те рады стараться — в который раз за тридцать прожитых лет царь внимательно слушал, что означает, когда солнечный зайчик попадает на какую из линий в урочный день года…

— Владыка хочет знать, владыка хочет взглянуть? — услышал Лит шепот у самых ушей, тот самый, предназначенный только ему. Им владели жрецы тайных слов, сейчас эти слова предназначались только ему, тем не менее, не посвященный в последние события, услышав случайно, все равно ничего бы не понял.

Царь оглянулся — поблизости одни жрецы Солнца. Чего удивляться — тайный шепот мог передаваться и на десятки шагов, подобно лучу от Солнца, отраженному в хорошем зеркале.

— Да, мне очень интересно, — произнес царь, адресуя одновременно и служителям счетной сферы, и Горру.

— Слева от входа в Круглую Залу есть дверь со знаком луны и глаза, — шепнуло ему откуда-то.

Служители не особенно удивились, когда владыка вдруг ушел — на то он и царь, чтобы уходить, ничего не говоря… А Лит уже входил в маленькую комнатку, не имевшую обыкновенного для Храма Светила отверстия на потолке.

— Закрой плотнее дверь!

Лит прикрыл дверь, помещеньице погрузилось во мрак. Когда глаза попривыкли, царь обнаружил массу отверстий во всех стенах вокруг. И Горра, в одежде простого горожанина — возле одной из стен. Владыка сориентировался — эта стена должна отделять тайную комнату от Круглой Залы. Поняв все без объяснений, Лит прильнул к отверстию рядом со жрецом.

Каттах, как раз, закончил обряд Вопрошания Светила. На Солнце опасно смотреть даже мгновения — глаза слепнут. Но если владеть методом, ослепнув на мгновение, можно увидеть в момент возвращения зрения то, что скрыто от простого взгляда. Кажется, Каттах что-то понял.

— Зеленый луч? — прошептал Каттах удивленно.

Лит услышал шепот — видно, и со звуком тут постарались, на мгновение оторвавшись от смотрового отверстия, царь кинул вопрошающий взгляд на Горра, тот кивнул, мол, все идет по плану!

Каттах долго вертел головой, становился то в одном, то в другом месте Круглой Залы, наконец жрец нашел нужное расположение, поднял руки, ладони соединились так, чтобы между ними оставалось маленькое отверстие. Теперь осталось поймать этой дыркой один из лучей, порожденных огромным хрустальным кристаллом, установленном высоко над Храмом. Лучи попадали затем через систему из нескольких зеркал на гладкую поверхность белого камня. Царь пригляделся — на камне появились невидимые до того слова. Что же там написано? Каттаху-то видно, а Литу — увы.

— Ты знаешь эти слова, — послышался шепот рядом.

— «Пылающий меч»? — догадался царь.

Горр кивнул. Замысел жреца открылся перед царем. Воистину — никакого колдовства не нужно, надо просто знать, где что шепнуть, да как подкинуть нужное словцо. Можно — спящему на ухо, а для разнообразия — и так, начертавши значки на одном из зеркал. Что еще придумает хитроумный жрец? Ведь пока Каттах воображает, что одни заветные слова Касага пришли ему в голову сами, другие — открыло великое светило…

— Теперь он будет искать тех, кто знает о Пылающем мече, — шепнул Горр.

— Тебе достаточно высказать желание, когда Каттах придет проситься в Подземелья Знаний.

* * *

— Мне надо попасть в Подземелья Знаний, — тоном, не терпящим возражений, заявил Каттах царю на следующее утро.

Лит только проснулся, Верховный жрец, нарушая все обычаи, зашел к царю прямо в спальню. Царь рассердился, в конце концов, что за дела, когда царь не маленькой страны должен отвечать обнаглевшему жрецу, не имея возможности даже опорожнить мочевой пузырь?! Да и воняло от Каттаха так, будто в дерьме вымазался — с утра любые запахи сильно раздражали Лита.

— Как?! Верховного жреца не пускают к знаниям? — притворно возмутился владыка, хотя прекрасно знал, что ни один человек, даже его собственный сын, не то, что Верховный Жрец — никто без ведома и разрешения царя не сможет прикоснуться к древним тайнам.

— Ты прекрасно осведомлен! — рассердился жрец.

— Ах да, да… — Лит изобразил растерянность, — Ну, конечно… А чего от тебя так несет?

— Не дело царя касаться тайн божественных!

«Ничего себе, воняет, как обделавшийся, а выходит — божественная тайна! Хотя, кто их, жрецов, знает, может — намазался дерьмом в каком обряде. Шанустриным!» — мелькнула в голове молодого царя задорная мыслишка.

— мое разрешение будет лишь после того, как ты побываешь в бане и сменишь одежду! — неожиданно для самого себя, твердо заявил Лит.

Жрец опешил. Ему возражали? Ставили условия?! Взглянул на царя — твердый ясный взгляд владыки! И Каттах неожиданно понял, что надо подчиниться.

— Я приду к обеду, — к немалому удивлению царя, слова Верховного звучали куда как мягче.

«Эге! — подумал царь, когда Каттах освободил от себя, но — увы — не от запаха, оставленного, видно, на память, царскую опочивальню, — Немного твердости, и мы — настоящие цари… Хотя нет, явится Шанустра — и Каттах снова бог!»