Самарская вольница - [189]
— Да-а, — протянул взволнованно желтолицый стрелец. — Тяжко будет князю Юрию Никитичу! Как бы и вовсе не побежал… Тогда и нам недолго торчать над частоколом!
Ему не ответили. Все смотрели в поле, где, пополнив отряды свежими со стругов людьми, казацкий атаман, надвигая в одном строю со стрельцами пушки, пошел на новое сражение. Ухнул артиллерийский залп, пороховым дымом заволокло передние ряды стрельцов и вооруженных ружьями посадских, пешие рейтары и московские стрельцы ударили ответным залпом. Били почти в упор, саженей с двадцати, ни те ни другие не уступали поля боя. Побитых и раненых убирали в тыл к обозу, на их место вставали новые стрелки, перезаряжали пищали, и снова залпы…
— Батюшки, смотрите, братцы-ы! Московские стрельцы отпятились! — заголосил Игнат Говорухин, высясь над стрельцами и посадскими на полголовы. — Вот так надежда государя! Вот тебе и хваленые ратники! — А сам опасается, как бы излишним ликованием не выдать себя.
— Что же они творят, а? Теперь казаки на воеводу Борятинского кинутся с двух сторон! — заволновались не без основания дворянские ополченцы, кучно стоявшие неподалеку от Никиты Кузнецова и смелого на речи посадского. — Вот так московские стрельцы-ы! На кого же тогда надеяться?.. Уходят, пятятся чертовы раки…
И в самом деле, московский стрелецкий полк Бухвостова, против которого Степан Тимофеевич выслал на сражение обученных стрельцов понизовых городов, не выдержал пищального боя, не отважились они меньшим числом сойтись на рукопашную драку, зная, что не с посадскими черными обывателями придется схватиться, и отступили к кремлю… И тут на пеших рейтар Борятинского налетели скорые на сабельную сечу конные казаки. Никита готов был поклясться, что среди скакавших казаков он хорошо различил по одежде самарских конных стрельцов с Михаилом Хомутовым во главе.
Навстречу казакам вылетели конные рейтары. Встреченные пулями, казаки ответили такими же густыми выстрелами и ударили в копья и сабли… Опять все смешалось, завертелось, как всегда бывает, если две конные массы, сшибившись, делятся на пары дерущихся всадников или на скачущих один мимо другого, и тут чей глаз метче окажется, чья рука проворнее, чей клинок крепче и чей навык к кровавой сече гораздей.
— Пятятся! Пятятся рейтары! — возликовал было Никита Кузнецов, но, опомнившись, сжал лицо горячими пальцами, словно закрывая не в меру болтливый язык. Притишив голос, добавил с напускной жалостью: — Господи, что же там творится? Отчего московские стрельцы струсили и не спешат на выручку воеводе Борятинскому и его рейтарам?
И быть бы воеводе Борятинскому крепко битым, если бы на его мольбы, переданные через нарочных, воевода Милославский не выслал из кремля еще полк московских стрельцов. Приметив спускающиеся к полю сражения ряды, казаки, опасаясь быть пострелянными в спину, бросили помятых рейтар и дворянское ополчение, поспешно отошли к своим стрельцам с пушками, которых Степан Разин не мог всех кинуть против Борятинского, пока в кремле и в остроге сидели ратники Милославского и дети боярские… Надо, надо было как-то брать поначалу город, а потом и воевод добивать! Что скажут атаману посланные с письмами его охотники?
— Теперь передых в поле будет, — понял Игнат Говорухин, вытер широкой ладонью взмокший лоб. Удивился: — Вот, зри, Никита! В сече не был, а потом весь прошел! Чем бы нам пообедать? А что это, братцы, за гам на стене? С чего крик-то?
Шагах в тридцати от них, ближе к угловой башне над волжским берегом, стрелецкий сотник кричал на своих подчиненных и размахивал зажатой в кулаке бумажкой.
Никита Кузнецов неприметно подмигнул товарищу, с хитринкой в голосе:
— Должно, сызнова стрельцам читают указ великого государя и царя Алексея Михайловича. Сказывали, будто указ писали писарчуки приказной избы и вручали каждому десятнику и пятидесятнику, чтоб на стенах читать еще и еще, к лучшему запоминанию. — Отступив на шаг, с большой заинтересованностью обратился к соседу стрельцу: — У тебя, часом, не государев ли указ из кармана топорщится малость мятым углом, а? Чти и нам его…
— И где? — с долей испуга переспросил довольно молодой, курносый и светлоглазый стрелецкий десятник, и сунул руку в карман кафтана, и, будто порезавшись нечаянно о лезвие ножа, выдернул ее. — О-о, диво, братцы! Да когда ж мне его сунули? Кажись, и сотник рядом не проходил! — Подозревая недоброе, десятник даже в лице сменился.
— Никита, вона наши синбирские знакомцы объявились, пошли к ним, авось чем и пообедаем! — вполголоса позвал Игнат Говорухин Кузнецова и, протискиваясь по валу вдоль частокола, успел шепнуть: — Пущай бедный десятник покудова без нас разбирается. Важно, чтоб слух о прелестных письмах пошел по всему острогу, чтоб брожение в людях началось. А случай затеять свару всегда сыщется, — и зло прищурил суровые глаза. — Мало ли морд мимо мелькает, по которым так и хочется кулаком съездить!
— К обеду непременно уже все знать будут, — ответил так же тихо Никита, не забывая поглядывать вокруг для бережения от ярыжек. — Тимошка да Федька тако же, поди, не без дела сидят.
— И твой знакомец Максимка средь посадских уже, должно, слух об атамановом послании посеял.
Печально закончилась Ливонская война, но не сломлен дух казацкой дружины. Атаман Ермак Тимофеевич держит путь через Волгу-матушку, идет бить сибирского хана Кучума. Впереди ли враг али затаился среди товарищей?…Вольный казачий круг и аулы сибирских татар, полноводный Иртыш и палаты Ивана Грозного, быт, нравы и речь конца XVI века — в героическом историческом полотне «Последний атаман Ермака».
1753 год. Государыня Елизавета Петровна, следуя по стопам своего славного родителя Петра Великого, ратовавшего за распространение российской коммерции в азиатских владениях, повелевает отправить в Хиву купеческий караван с товарами. И вот купцы самарские и казанские во главе с караванным старшиной Данилом Рукавкиным отправляются в дорогу. Долог и опасен их путь, мимо казачьих станиц на Яике, через киргиз-кайсацкие земли. На каждом шагу первопроходцев подстерегает опасность не только быть ограбленными, но и убитыми либо захваченными в плен и проданными в рабство.
Две великие силы столкнулись у стен Белого города. Железная дружина киевского князя Владимира Святославовича и темная рать печенегов — свирепых и коварных кочевников, замысливших покорить свободную Русь… Без страха в бой идут безжалостные степняки, но крепко стоит русская рать за стенами белгородской крепости.В книге известного русского писателя Владимира Буртового есть все: кровопролитные сражения и осада крепостей, подвиги и интриги, беззаветная любовь к родной земле и жестокие предательства, великолепное знание исторических реалий и динамично развивающийся, захватывающий сюжет — словом все, что нужно настоящим поклонникам исторического романа и любителям увлекательного эпического чтения.
Крестьянский парнишка Илейка Арапов с юных лет мечтает найти обетованную землю Беловодье – страну мужицкого счастья. Пройдя через горнило испытаний, познав жестокую несправедливость и истязания, он ступает на путь борьбы с угнетателями и вырастает в храброго предводителя восставшего народа, в одного из ближайших сподвижников Емельяна Пугачева.Исторический роман писателя Владимира Буртового «Над Самарой звонят колокола» завершает трилогию о Приволжском крае накануне и в ходе крестьянской войны под предводительством Е.
1751 год. Ромодановская волость под Калугой охвачена бунтом. Крестьяне, доведенные до отчаяния бесчеловечностью Никиты Демидова, восстают против заводчика. Наивно веря в заступничество матушки-государыни Елизаветы Петровны, они посылают ей челобитные на своего утешителя. В ответ правительство отправляет на усмирение бунтовщиков регулярные войска и артиллерию. Но так уж повелось исстари, натерпевшийся лиха в родном дому русский мужик не желает мириться с ним. Кто ударяется в бега, кто уходит в казаки, кто отправляется искать страну мужицкого счастья – Беловодье.
В «Самарской вольнице» — первой части дилогии о восстании донских казаков под предводительством Степана Разина показан начальный победный период разинского движения. В романе использован громадный документальный материал, что позволило Владимиру Буртовому реконструировать картину действий походных атаманов Лазарки Тимофеева, Романа Тимофеева, Ивана Балаки, а также других исторических личностей, реальность которых подтверждается ссылками на архивные данные.Строгая документальность в сочетании с авантюрно-приключенческой интригой делают роман интересным, как в историческом, так и в художественном плане.
Конец II века до нашей эры. Могущественный Рим, покоритель почти всех стран Средиземноморья, пышно отпраздновал победоносное окончание войны с Югуртой, царем Нумидии. Но радость римлян по поводу этой новой победы омрачена их тяжелыми поражениями в Галлии, куда вторглись многочисленные и воинственные германские племена кимвров и тевтонов. «Варвары» в очередной раз разбили и уничтожили римские легионы. От полного разгрома Италию спасает только то, что германцы по какой-то причине отказались от вторжения в беззащитную страну сразу после своей победы.
Польский писатель Юзеф Игнацы Крашевский (1812–1887) известен как крупный, талантливый исторический романист, предтеча и наставник польского реализма.
Замысел книги о старинных русских мастерах-изобретателях возник вскоре после окончания Великой Отечественной войны и, в сущности, был откликом на победу советского народа. Историческая память возвращала к воспоминанию о победе русских в 1812 году, заставляла думать об источниках той победы, предвестницы грядущих, современных нам исторических событий.Выяснилось, что русская техническая мысль в XVIII веке не только не была отсталой, но временами опережала европейскую науку. Исторические источники сохранили вполне достоверные сведения о старинных русских мастерах.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В романе Н. Э. Гейнце дан интересный, во многом противоречивый образ государственного деятеля, генерала, временщика при Александре I, военного министра, фактически руководителя империи в 1815–1825 годах — Алексея Андреевича Аракчеева.Писатель показывает Аракчеева не просто временщиком, но умным, дальновидным, бескорыстным государственным деятелем и политиком, радеющим за судьбу России и ее государя.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Июль 1921 года. Крестьянское восстание под руководством Антонова почти разгромлено. Выжившие антоновцы скрылись в лесах на юго-востоке Тамбовской губернии. За ними охотится «коммунистическая дружина» вместе с полковым комиссаром Олегом Мезенцевым. Он хочет взять повстанцев в плен, но у тех вдруг появляются враги посерьёзнее – банда одноглазого Тырышки. Тырышка противостоит всем, кто не слышит далёкий, таинственный гул. Этот гул манит, чарует, захватывает, заводит глубже в лес – туда, где властвуют не идеи и люди, а безначальная злоба бандита Тырышки…
Роман "Казаки" известного писателя-историка Ивана Наживина (1874-1940) посвящен одному из самых крупных и кровавых восстаний против власти в истории России - Крестьянской войне 1670-1671 годов, которую возглавил лихой казачий атаман Степан Разин, чье имя вошло в легенды.
Роман-трилогия Ивана Сергеевича Рукавишникова (1877—1930) — это история трех поколений нижегородского купеческого рода, из которого вышел и сам автор. На рубежеXIX—XX веков крупный торгово-промышленный капитал России заявил о себе во весь голос, и казалось, что ему принадлежит будущее. Поэтому изображенные в романе «денежные тузы» со всеми их стремлениями, страстями, слабостями, традициями, мечтами и по сей день вызывают немалый интерес. Роман практически не издавался в советское время. В связи с гонениями на литературу, выходящую за рамки соцреализма, его изъяли из библиотек, но интерес к нему не ослабевал.
Роман известного русского советского писателя Михаила Алексеева «Ивушка неплакучая», удостоенный Государственной премии СССР, рассказывает о красоте и подвиге русской женщины, на долю которой выпали и любовь, и горе, и тяжелые испытания, о драматических человеческих судьбах. Настоящее издание приурочено к 100-летию со дня рождения писателя.