Сам-семьсот, или Повесть о трех фантазерах - [21]

— А ведь это мысль! — вдруг просиял он. — Назовем опыт иначе: «Посев ячменя с заниженной нормой семян» Сколько растений у тебя на одном квадратном метре? — спросил он у Ромки.

Тот мгновенно ответил:

— Ячменя — пятьсот, а ржи — двести пятьдесят!

— Подходяще, — кивнул Евгений Николаевич. — Это будет даже интересно! — и распорядился: — Рожь — выполоть!

— Не буду я ее выпалывать! — вдруг дернул плечом Ромка.

— Рома, ты что себе позволяешь! — прикрикнула на него Зинаида Сергеевна. — Как так — не будешь? Почему?

— Потому что она — главная! — сказал Ромка. — Потому что это богатырская рожь! Я ее специально посеял.

— Я, кажется, догадываюсь, откуда ветер дует, — с обидой сказал Евгений Николаевич Зинаиде Сергеевне. — Ну что ж, в таком случае мне тут нечего делать, — и шагнул к делянкам Мишки Белова.

А Мишка был тут как тут. Потому что накануне Зинаида Сергеевна пожаловалась его матери. «Ваш Миша, — сказала она, — форменным образом прогуливает!» Мишкина мать пообещала, что больше такого не повторится. И Мишку наказали, строго-настрого запретив ему всю эту неделю ходить в мастерскую.

Евгений Николаевич посмотрел ячмень на Мишкиных делянках, полистал Мишкин дневник и остался доволен.

— Вот кого надо готовить на выставку, — сказал он Зинаиде Сергеевне.

И Ромку оставили в покое.

Глава ТРИДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ в которой Прометеев получает еще один выговор, на этот раз строгий, с последним предупреждением

Июнь в том году выдался на редкость засушливым. За весь месяц не выпало ни капли дождя. Кое-где земля даже потрескалась, такая стояла жара. Зеленевшие поля раньше времени начали желтеть. Посеянный в первые майские дни горох сначала быстро пошел в рост, выбросил густую сочную листву. Но ведь чем больше растение, чем гуще на нем листва, тем больше ему и влаги надо. Да еще и сорняки свою долю требуют. А сорняков на рано и торопливо засеянных полях взошло видимо-невидимо.

Надо было видеть эти гороховые поля под конец засухи: желто-бурые свернувшиеся листочки; хилые, бессильно упавшие на землю стебельки; крошечные цветочки. Потом, когда пойдут дожди, гороховые стебельки будут усыпаны крошечными стручками.

А на некоторых полях, где посеяли пшеницу и ячмень, вырос один овсюг. Только если развести его заросли руками, можно было увидеть карликовые растеньица пшеницы или ячменя с карликовыми колосками.

Лишь на Клюквинском отделении поля и в июне были покрыты густой, буйно прущей вверх, с каждым днем набирающей силу зеленью культурных злаков. И ничего удивительного: ведь клюквинцы, прежде чем сеять, закрыли на своих полях влагу, внесли удобрения и уничтожили сорняки. Поэтому никакая засуха их посевам не могла повредить: пищи и влаги растениям хватило до самых дождей. Словно бы никакой засухи и в помине не было.

Только у Прометеева опять вышла неприятность. Объезжая клюквинские поля, главный агроном увидел, что многие из них засеяны не так, как планировалось. На половине полей ячмень и овес росли вместе с горохом. А по плану каждую из этих культур надо было посеять отдельно. Ну, конечно, управляющего опять вызвали в дирекцию и стали пропесочивать.

— Вы разве НЕ знаете, что план — ЭТО ЗАКОН, который НИ ПОД КАКИМ видом нельзя нарушать? — тоном, не предвещавшим ничего хорошего, спросил у него Евгений Николаевич.

— А мы план перевыполним, — сказал Прометеев.

Евгений Николаевич пропустил эти слова мимо ушей.

— Вы посеяли НЕ ТАК, как планировалось, и ЗА ЭТО будете ОТВЕЧАТЬ! — стукнул он кулаком по столу.

На смуглом лице Прометеева заиграли жаркие багровые отсветы.

— Мы решили подмешать горох к ячменю и овсу, чтобы сено было питательней, — спокойно ответил он. — Ведь в горохе много белка. А чем питательнее сено, тем больше будет молока.

— КАКОЕ СЕНО! ВЕДЬ С ЭТИХ ПОЛЕЙ ПЛАНИРОВАЛОСЬ ПОЛУЧИТЬ УРОЖАЙ ЗЕРНА! — с негодованием воскликнул главный агроном.

Прометеев снял очки, протер стекла и, близоруко щурясь на Евгения Николаевича, ответил:

— Мы по-хозяйски прикинули и решили, что нашим коровам на ферме никак нельзя без сена. Вместо одного урожая зерна мы хотим получить на этих полях два урожая сена: скосим, тут же снова посеем и еще раз до осенних дождей успеем скосить.

— Но ИЗ-ЗА ВАШЕГО СЕНА совхоз НЕ ВЫПОЛНИТ план производства ЗЕРНА! — сказал Евгений Николаевич.

Сидевший рядом с ним директор кивнул в знак согласия:

— Вот именно!

Прометеев попытался поймать его взгляд, но это ему не удалось: Андрей Константинович упорно смотрел в стол.

— Почему же они не выполнят? — прикинулся Прометеев непонимающим.

— ПОТОМУ ЧТО из-за неблагоприятных погодных условий на других отделениях НИЧЕГО НЕ ВЫРОСЛО, — сказал Евгений Николаевич. — Вся надежда на клюквинцев. ЕСЛИ ОНИ НЕ ПОМОГУТ…

— Погода везде была одинаковая, — перебил его Прометеев. — Только работали по-разному.

— Значит, отказываетесь помочь соседям? — глядя в стол, спросил Андрей Константинович.

— Нет, не отказываемся, — ответил Прометеев. — С половины своих полей мы рассчитываем собрать в полтора раза больше зерна, чем планировалось.

— Нет, вы СО ВСЕХ полей должны получить зерно! — возвысил опять голос Евгений Николаевич, а директор кивнул.

Но Прометеев продолжал упираться: