Салют из тринадцати орудий - [109]

— Сэр, — воскликнул плотник, прибежав на корму, — клюзы не выдержат.

— Стоп выбирать! — велел Джек через секунду и выпрямился. 

Остальные последовали его примеру не сразу — так они были напряжены.

— Потравить кабаляринг, — приказал капитан, и нагрузка снизилась. 

Он скованно прошелся до поручней, потом по шкафуту на бак, оценивая прилив, корабль, рифы — все с предельной степенью сосредоточенности.

— Остается единственный выход, Пошлите за мистером Уайтом. Мистер Уайт, мне очень жаль, но орудия должны отправиться за борт. Все, кроме карронад.

Главный канонир, бледный от усилий, побледнел еще больше. Он все же ответил «Так точно, сэр», созвал помощников и артиллерийских старшин. Жесточайший удар из всех возможных, целенаправленная самокастрация. Именно это чувствовала вся команда, когда лелеемые орудия вылетали из портов, один глубоко шокирующий всплеск за другим, извращение естественного хода вещей.

— Погонные орудия, сэр?

Речь зашла о собственных бронзовых длинноствольных девятифунтовках Джека, его старых друзьях — невероятно точных.

— Погонные орудия тоже, мистер Уайт, оставим лишь легкие карронады.

После двойного всплеска (Джек устыдился вызванной им боли), он скомандовал мистеру Филдингу «сплеснить грота-брас».

Приказ встретили приглушенным весельем. Джемми Бангс помчался вниз в винную кладовую. Оттуда он вернулся не с ромом (он давно кончился), а с еще более крепким араком, четверть пинты на каждую душу на борту. Его смешали на палубе ровно с тремя долями воды из бочки, установленными порциями лимонного сока и сахара и в таком виде раздали. Джек взял себе первую полную пинту.

Чтобы ни говорили против этой традиции, но временами она необходима. Сейчас был как раз такой случай. Свою долю он выпил медленно, чувствуя почти моментальный эффект, пока вода за бортом замерла на одном уровне.

— Ну что ж, соплаватели, — наконец произнес он, — посмотрим, сможем ли сдвинуть с места посудину в этот раз.

Казалось, будто под ногами после потери орудий ощущается некое движение, будто бы корабль балансирует на грани освобождения. Будь хоть какое-то волнение на море, фрегат точно сошел бы с рифов, так что место у вымбовки он занимал с надеждой. Джек кивнул трубачу, и все матросы уверенно пошли кругом под «Эх овсяночка-овсянка» и неизбежные выкрики «Сезни!», «Снимай стопор!», «Выбирай!». Уверенно пошли по кругу, а потом вернулась нагрузка, все более и более сильная. Канат поднялся, рванувшись из бухт, начал вытягиваться тоньше и тоньше.

— Навались! — крикнул Джек, надавив на вымбовку всем своим весом и огромной силой, вдавливая ноги в палубу.

— Навались! — раздалось с нижней палубы, где еще пятьдесят с лишним человек впряглись со всей силы.

— Навались, навались, навались же!

Корабль под ногами качнулся, и они с еще большей силой навалились на вымбовки. Тут все резко подалось, и на обеих палубах люди свалились в кучу.

— Продолжайте выбирать, — скомандовал Джек, — по матросу на вымбовке хватит.

Он похромал вперед (кто-то наступил ему на раненую ногу) и стал смотреть, как канат возвращается обратно без якоря. «Удачливый» конец или нет, но он порвался.

— Действительно, горький конец для нас, — поделился Джек с боцманом, который ответил лишь невеселой улыбкой.

Всю ночь команда разгружала корабль. В отлив, спокойный низкий отлив, они увидели орудия, разбросанные вокруг фрегата, отражающие лунный свет на мелководье. После раннего завтрака завели дагликс, утяжеленный двумя карронадами, выбрав чуть более прямую линию, продолжающую киль корабля, и так ждали прилива, вскоре после рассвета.

Солнце взошло в шесть и осветило чистые, аккуратные палубы. Песчаником их не полировали, но тщательно вымыли и вытерли насухо, особенно под вымбовками. Так что теперь все матросы наблюдали подъем прилива. Вода взбиралась по обшивке, волны то прибывали, то убывали, но все же каждый раз хоть немного прибавляли воды, пока солнце не поднялось на ширину ладони над горизонтом и подъем воды прекратился, оставив широкую полосу обшивки над уровнем моря.

Моряки интересовались, все ли это и может ли это быть высшей точкой прилива. Согласно корабельным хронометрам — да, причем уже некоторое время. Конечно же, и это все моряки знают, каждый следующий прилив после сизигийного становится все ниже вплоть до квадратурного. Но такая огромная разница как сейчас казалась неестественной.

Тем не менее, с таким уровнем моря предстояло снять корабль со скал, так что они взялись за вымбовки и налегали, пока пот не начал заливать палубу. Явно безнадежные усилия. Джек скомандовал «Отставить!», а потом хрипло, надтреснутым голосом крикнул вниз:

— Мистер Ричардсон, стоп выбирать. — Отойдя от якорного шпиля, он невольно прошептал Стивену: — Нет пользы в том, чтобы налегать на вымбовки, пока корабельные и наши собственные кишки наружу не вылезут. Нужно подождать следующего сизигийного прилива. Позавтракаем? Судя по запаху, добрый человек варит нам кофе. Душу продам за чашку. — Уже стоя одной ногой на трапе, он обернулся и скомандовал: — Мистер Филдинг, когда кают-компания позавтракает и вы соберете достаточно способных тянуть матросов, думаю, нужно поднять дагликс с помощью шлюпок. Мне не нравится, что канат будет тереться о каменистый грунт до следующего сизигия. А потом, может, после перерыва, свезем на берег еще немного багажа посланника.