Сальто назад - [81]

Король Мохаммад Захир Шах и его жена Хумайра Бегум живут и в самом деле скромно, потому что НДПА уже год, как прекратило выплаты, которые раньше поступали каждый месяц. Хорошо, что дети уже взрослые и в состоянии помочь. У всех дела идут неплохо, особенно у Ахмада. Талантливый мальчик. Он сумел пробиться на американский литературный рынок с романом в стихах, а это совсем не просто.

Король вдохнул, полной грудью утренний воздух и вернулся в комнату. Сегодня предстоял необычный день. Вчера ему передали записку на дари от некоего Абдуллы Дустума. Неизвестный королю Абдулла просил о встрече сегодня вечером. Написал, что «очень важно для страны, и что он надеется, что Его Величество, несмотря на отречение, продолжает быть отцом нации». Именно такой оборот «отец нации» и привлёк внимание Захир-Шаха. Он был последним в роду Баракзай, кто официально носил этот титул. Его сын Ахмад-шах, хоть и был наследным принцем, но на такое «величание» никакого права не имел.

Сердце старого Мухаммеда действительно болело за родину. Он был с младенчества воспитан с ответственностью за народ и страну. Поэтому последние новости, приходящие из Кабула отдавались болью в его душе. Он видел, что новым властям не удалось сохранить даже то, что они оставили после отделения от Афганистана пуштунских провинций.

Сначала это был поток сообщений о бесчинствах революционного марксистского правительства и о волне народного гнева, которое привело к вмешательству в дела Афганистана северного гиганта. В результате год назад страну разделили, стерев с карт привычное название. В нынешнем году коммунисты, уже не в силах справиться с экономическими проблемами, пошли на крайность, попытавшись запретить ислам вообще. В ответ они получили тотальную партизанскую войну во всех провинциях. Король прекрасно понимал, что Афганистан всегда был силён своим народом.

Неделю назад восстал гарнизон столицы, ставленник русских, президент-диктатор Кармаль был повешен, его подельники перебиты, а солдаты гарнизона присоединились к повстанцам. Эта новость и обрадовала, и встревожила короля. Он прекрасно понимал, что в рядах победителей нет самого главного для страны — единства.

Поэтому вчерашняя новость из Кабула была ожидаема, как утро после ночи. Уже на следующий день началась грызня между отрядами моджахедов. Не могут десятки племён жить мирно в отсутствии верховной власти. Верховная власть! Вот что может спасти разорённую несчастную страну.

* * *

Вечером у мраморного саркофага Нерона, что возле древней Кассиевой дороги, стоял невысокий молодой человек в больших чёрных очках. Круглое лицо и характерный разрез глаз вместе с густыми чёрными бровями и такими же усами выдавали в нём жителя Центральной Азии. Белую туристическую панаму мужчина надвинул на глаза и внимательно рассматривал редких в этот час прохожих. Завидев темно-зелёный фиат мужчина, проводил его взглядом, затем аккуратно свернул газету и сунул подмышку. Фиат проехал ещё метров 20, сдал назад и остановился как раз напротив древнего сооружения. Из машины ловко для своих лет выбрался лысый подтянутый пожилой сеньор в сером костюме. Большой нос выдавал азиатское происхождение. Это был Его Величество Мухаммед Захир-Шах. Он огляделся и, не заметив никого, кроме усатого в очках направился к нему.

— Ассалам алейкум, Ваше Величество! — Абдул-Рашид по традиции скрестил руки на груди и отвесил лёгкий поклон. — Мир вам, милость Аллаха и Его благословение.

— Ва алейкум ас-салам, — Король удивился, что посланник Москвы, приветствует его по исламской традиции. — Да будет Аллах милостив к тебе, сын мой.

— Меня зовут Абдул-Рашид Дустум, я из провинции Джазджан, наш род Кайсари не очень древний, но были в нём и муллы… Сам я начал самостоятельную жизнь, работая на газопереработке до 1978 года. В 1978 меня отправили учиться в Ташкент в танковое училище.

— Сразу на командира танкового взвода? — в голосе короля слышится удивление.

— Нет, на инженера по эксплуатации. Русские тогда хотели, чтобы наши мужчины и танками управляли и ремонтом занимались. С этим у нас не очень. Мало парней, которые с техникой могут управляться. У меня получалось, вот и пригласили в Москву, а там я чем-то КГБ приглянулся. Здесь на своём первом задании. Хотя роль моя сегодня больше посредническая. Ваше Величество, с вашего позволения я перейду к порученной задаче.

— Может, мы проедем до ближайшей траттории? Здесь не далеко есть чудесная — «Маттарелло Кассия». Очень неплохо готовят пасту. Меня там знают, и по моей просьбе кладут баранину вместо свинины.

— Как вам будет угодно Ваше Величество. Надеюсь, там нет подслушивающей аппаратуры? — Дустум предельно серьёзен. — Можно ли будет оттуда позвонить?

— Не будь так серьёзен, сын мой, — осторожность собеседника развеселила Захир-Шаха. — Кому интересен старый бедный бывший король? Да, я частенько бываю в этой траттории, но сомневаюсь, что кто-то об этом знает. Позвонить, конечно, можно. Это же Европа, здесь везде есть телефоны.

Через полчаса к траттории «Маттарелло Кассия» подъехал ещё один автомобиль, из которого, отдуваясь и вытирая пот с мощного загривка, выбирается полный невысокий мужчина с лицом чем-то напоминающим мордочку сурка. Это Евгений Примаков. Официально — директор Института востоковедения АН СССР и профессор Дипломатической академии МИД СССР. Неофициально — полковник ПГУ КГБ, специалист по Ближнему и Среднему Востоку, под «творческим» псевдонимом «Максим». Быстрым шагом Примаков направляется к тёмному провалу входных дверей и, сдвинув в сторону плети плюща, скрывается в душной темноте.