Сальто мортале - [33]

– Петя, постой, я что-то не поняла, а Боря Рогов тут причём? – Мария Кузьминична повернулась от плиты к мужу.

– Тут тоже интересная, но отдельная история. В райкоме комсомола есть такой совмещенный инструктор Каплин, ты его должна знать. Он встречался с этим твоим Рогулиным. Что тот ему наплёл, я не знаю, но после этого Каплин развернул такую бурную культурно-массовую деятельность, что только перья полетели, – Владимиров, наконец, сумел донести ложку до рта и зажмурился от удовольствия, – хороша каша, что варит Маша! Ты у меня просто кулинарный гений!

– Ты мне зубы не заговаривай, дальше рассказывай, – довольно ворчит хозяйка.

– Комсомольцы провели рейд на барахолке совместно с милицией, изъяли кучу пластинок с западной музыкой. Договорились с молодежью «Точмаша» и на его площадях провели танцевальный вечер, в точности как твой Рогожин у тебя в школе. А Овсянко в этот день сидела в том же клубе на сторожевом посту, поскольку служит она вахтёром. Проявила бдительность. Надо будет ей благодарность объявить, а молодёжи посоветовать найти какой-нибудь подвал или чердак и там все оформить так, как им хочется. Главное в стороне от вохровских глаз.

– Слава богу, Боря здесь вовсе никак не замешан. От сердца отлегло… – Кузьминична, облегченно вздохнула и подсела к столу. – Тебе добавки? Может водочки, пять капель?

– Какая ты у меня, Маша, мудрая женщина! Сто грамм никакого вреда, кроме пользы никому не приносили!

– Петя, у меня тут мысль появилась довольно отвлеченная, но, может быть, она натолкнёт тебя на что-то. Вот смотри – сегодня наша молодёжь гоняется за западной музыкой, западной одеждой, прочей западной мишурой. Почему? Ведь это может привести и к западной идеологии, к их нормам морали. Не теряем ли мы наших детей, как в той сказке про крысолова?

– Это как раз понятно. Мы 20 послевоенных лет занимались восстановлением и достижением паритета, не было у нас ни времени, ни ресурсов для всяких культур-мультур. Ясно, что мы здесь отстали и вынуждены пользоваться чужими наработками. А потерять можем, тут ты права. Для того, чтобы этого не случилось процесс нужно организовать и возглавить. Тут проблема. Кадров для этого нет. Те что есть, сдаётся мне, по причине возраста, думают так же как эта Овсянко. Для них Зыкина – идеал и вершина, а всё остальное – непонятный шум.

Так что проблема есть, но никто её не решает. Одна надежда, что молодёжь повзрослеет, остепенится и перестанет гоняться за мишурой.

– Вот здесь, мне кажется, ты ошибаешься. Ведь посмотри. Сейчас в мире пропагандируется не привычный еще 20 лет назад сладенький сиропчик про «ай лав ю и ю лав ми». Всякие французы с итальянцами – задворки мировых хитпарадов, именно потому, что они не вписались в пропагандируемое английской и американской культурой направление. Нам бы не плестись на задах, а «срезать» и попасть в лидеры. Потому что жёсткость и бескомпромиссность и коммунистический напор это близко к тому, что сейчас на пике. Вот только наши старички из союза композиторов этого не понимают. Поэтому только снизу от молодёжи, вооружённой электрогитарами и барабанами мы сможем провести культурную революцию номер два.

– Ну, ты мать, сильно, как выражается молодёжь, задвинула! – Прямо Роза Люксембург и Клара Цеткин в одном лице! По-твоему мы должны одной рукой пацанов подталкивать, а другой сажать?

– Получается, что так! Сажать, конечно, не нужно, но делать вид, что есть запрет, есть преследование и зажимание, обязательно. Запретный плод сладок! Надо создавать красный рок, коммунистический удар. Не знаю, возможно, ли как-то стимулировать такое движение из нашей глуши, скорее всего нет, но чем чёрт не шутит…

– Ладно, ладно, успокойся, милая, время пока еще есть, как сложится, так и сложится, а как нам действовать обстоятельства подскажут. Следуя твоей идее, Каплина с его компанией надо наказать, но не сильно. Выговор влеплю, но устно. Бабке этой благодарность за бдительность. Вот из вахтеров её надо уволить, по причине старческого маразма. Будут все довольны.

* * *

День спустя. Владимир Каплин

Володя Каплин вечером возвращался в расстроенных чувствах. Партийные начальники его не то, что не поддержали, на поддержку он и не рассчитывал. Они его наказали. Из-за какой-то сумасшедшей старушенции, которая углядела в таком замечательном мероприятии, как танцевальный вечер, идеологическую, блин, диверсию!

– Нет! Ну, это же надо такое придумать, – диверсия! Сразу чувствуется бериевская закалка. Чуть что не по нам, сразу донос. Хорошо, хоть ограничилась райкомом, могла и в КГБ стукнуть.

Правда, надо отметить ругали как-то странно, можно даже сказать – только журили слегка за неуместность и за занятие площадей спортзала вместо спорта танцульками. Неуместность! Ха! Так нам же прямым текстом указали, что надо делать! А все эти грозные речи так, для демонстрации принятия мер по письму бдительной гражданки. Ведь ни о каких «идеологических диверсиях» и моральных устоях общества никто ни слова не сказал. Ну, что ж, дорогие старшие товарищи, спасибо и на том. Раз не нравится вам, что мы заняли спортзал, мы поищем другое место. Благо, на заводе площадей хватает.