Сальто мортале - [179]

Подопытный «Пророк» прилежно выполнял все поручаемые ему действия, ежедневно заполнял дневник сновидений, отмечая каждый раз события предшествующие запомнившемуся сну. Он послушно пять дней в неделю приходил в лабораторию и отдавался в руки исследователей, которые цепляли датчики к разным участкам тела и снимали показатели. Потом заставляли описывать ощущения при тех или иных воздействиях.

Стивен Лаберж оказался замечательным парнем. Компанейским и начисто лишённым снобизма, так свойственного многим ученым Болгарии и России. Сразу по прибытии Стив устроил грандиозную вечеринку, на которой угощал всех калифорнийским вином и даже, тайком от руководства, самодельным ганджем. Он вспоминал массу забавных историй из своих приключений на Трассе[228] и в Индии, придумал массу розыгрышей, которые для поддатой компании показались самым весёлым праздником в их жизни.

Под конец этого сумасшедшего банкета Стив высказал основную мысль работы:

– Друзья! Я теперь могу вас так называть?

– Да-а-а-а! Та-а-ак! Й-е-е-е-е, – дружный вопль был ему ответом.

– Завтра подумайте, что происходило сегодня. Это осознанное проведение времени, или нет? Сон это или реальность? Страх совершить что-то не одобряемое обществом, заставляет нас контролировать поведение. Но во время осознанных сновидений мы безбоязненно можем испытывать новые формы поведения и новые формы проживания. Поэтому мне кажется именно в этом главная цель моего исследования. Надеюсь, что эта цель станет и вашей тоже.

* * *

Работа по исследованию мозга с помощью осознанных сновидений, тоже пока не давала результатов. Мистер Лаберж не терял надежды с помощью своего метода найти разгадку.

– Боб, ты говорил, что видишь во сне газеты, в которых упоминаются события, что должны случиться? – который раз он спрашивал отважного онейронавта[229].

– Да, Стив, именно так это и происходит. Только иногда это может быть новостная программа ТВ или радио, а иногда газета или журнал.

– Слушай! У меня сегодня появилась идея, как мне кажется, вполне способная вывести нас из тупика. Тебе придётся освоить мою методику осознания себя во сне. Смотри. Ты во сне, осознав, что спишь, идёшь в библиотеку, берёшь там газету за сегодняшнее число и читаешь её осознанно. Кстати, у меня никогда не получалось ни читать, ни писать. Стоило только сосредоточиться над текстом, как он размывался, и пропадал. Как тебе такая идея?

– Мне бы лишь бы с электродами на башке не сидеть, а остальное я, как юный пионер, всегда готов, – Борис быстро согласился на очередной эксперимент. – Тем более, я уже почти научился осознавать себя во сне. Правда, почему-то даже зная, что мне это снится, не могу там делать ничего такого, что не мог бы делать в реальности.

– Вот! Вот! Вот! – Вдруг закричал Лаберж. – В этом и секрет твоего таланта. Твоё подсознание раздвоилось. При этом одна его часть жёстко пресекает несанкционированный доступ к мировому информационному полю, а вторая, наоборот, всё время ищет путь туда, и идёт даже на сверхусилия, подсовывая реальную информацию о событиях ближайшего будущего. Это второе подсознание, очень хочет, чтобы ты преодолел себя и почувствовал свободу хотя бы во сне.

Так, что, Боб, тебе огромное спасибо, за то, что натолкнул меня на интересную гипотезу. Ясно тебе, куда теперь надо думать?

– Да, пожалуй, надо попробовать – Борька хитро посмотрел на руководителя, – всегда рад помочь мировой науке. Стив, а травки у тебя не осталось? Хорошо бы пыхнуть по такому случаю.

– Ох, подставишь ты меня… Если только по косячку и не больше, и в садике, там запах будет не так заметен. Пыхнем на пару.

Через час Борис погрузился в сон. На работе ему специально давали снотворное, для искусственного регулирования сновидческих процессов. Начинающий онейронавт в очередной раз погрузился в пучины бессознательного. На самом деле, он просто либо пересказывал свои реальные сновидения, либо выдавал что-то из того, что вспоминал из прошлой жизни. Слава богу, проверить его было невозможно.

ГЛАВА 27. НА НЕВЕДОМЫХ ДОРОЖКАХ

25 августа. София. Бульвар Скобелева. Лена Адонина и Линн Нейджл.

К вечеру зной, охвативший болгарскую столицу в конце августа, сменился приятной прохладой. Со стороны Витоши повеяло тёплым ветерком, сдувающим раскалённый жар асфальтового ада и автомобильных миазмов.

Лена решила пройтись, чтобы немного отдышаться после дня в душной приёмной директора института. Ей уже до чёртиков надоела и эта жара, и Болгария, и работа, которая казалась ей ужасно скучной. Хотелось быстрее вернуться домой. Так много надо рассказать и подружкам, и особенно, маме. Они, конечно, перезваниваются раз в неделю, но телефон не может заменить живого общения.

Особенно ей было грустно в те дни, когда Борька уходил в «ночное», как сегодня. Очень одиноко в их маленькой квартире и очень хотелось домой. В городе на людях всё-таки легче. Лена медленно шла по бульвару Витоши, время от времени покупая себе порцию мороженого, благо, что его здесь навалом. Только местное мороженое так себе, напоминало самоё дешёвое, которое дома называлось «Фруктовое». Единственное его достоинство – освежающий кисло-сладкий холодок.