Саломи - [40]

После долгих споров и пререканий решили, что отряд не станет выступать навстречу красным, дождется их здесь и даст бой в селе. Если даже красным удастся занять Дзауджикау, все равно, в село их не пустят.

Вдоль берега реки Архондон, между городом и селом, по приказанию Бимбола срочно рыли окопы. Бимбол не сомневался, что в решительную минуту жители окрестных сел придут ему на помощь. Но напрасны были его надежды, он и не подозревал, с каким нетерпением ожидали люди прихода красных.

Бойцы заняли окопы. Родственники присылали им сюда еду: пироги, жареных кур, индюков и даже живых баранов на шашлыки. Нива и араки тоже было вдосталь; богатеевы сынки жили припеваючи — веселились, танцевали.

Бимбол поселился теперь у Хату Хатуева и частенько приходил в окопы навестить отряд и поразвлечься. А развлечения там были самые разнообразные. Бойцы отряда, например, нередко отправлялись небольшими группками на окраину города и угоняли у жителей коров и баранов, а потом устраивали роскошные пиры.

А однажды человек тридцать, все больше холостяки, подошли к городу, разбились на группы в три-четыре человека и нагрянули на Молоканскую слободку. В садах трудились женщины, — «бойцы» напали на них, утащили в поле и надругались над ними. Слух об этом «увеселении» дошел до белого начальства. Делу обещали дать ход, разобрать, но, конечно, никто ничего не сделал. Где уж тут наказывать своих, когда противник так близко!

Красные освободили Дзауджикау. Советская власть устанавливала в городе новые порядки. А родное село Бимбола еще находилось в руках у белых.

Бимбол собрал отряд на берегу Архондона и заявил:

— Сейчас у красных временное преимущество. Но недалек тот час, когда наши снова возьмут город. Вот тогда мы и придем им на помощь. А пока надо не давать покоя врагам, устраивать партизанские налеты. Для этого необходимо отступить и укрыться в ущельях. Оружия у нас достаточно, патронами мы обеспечены. Друзья будут доставлять нам продовольствие…

После долгих уговоров, с Бимболом ушли в горы сто человек. Остальные решили так: пока красные окончательно не укрепились, надо попытаться напасть на город. Вдруг удастся чем-нибудь поживиться?

Ясное летнее утро. С гор летит легкий ветерок, чуть шевеля сонную листву на деревьях. Поют, заливаются птицы. На улицах села — ни души. Не слышно людского говора, только петухи перекликаются, да мычат коровы и телята…

На площади перед канцелярией появились три человека.

— Снарядов-то у нас нет, как же воевать будем? — спросил один из них.

— Чтобы напугать врага, и двух выстрелов хватит, — спокойно ответил ему товарищ и стал заряжать пушку.

Третий перелез через забор на церковный двор, поднялся на колокольню и в бинокль стал обозревать окрестности.

Сквозь стекла бинокля город казался совсем близким, зеленым, с тихими спящими улицами. Наблюдавший взглянул вниз и увидел, что на площади возле пушки уже толпилось человек десять-двенадцать. Видно, люди только что с постелей поднялись, — кто без пояса, кто без шапки, у кого пуговицы на бешмете расстегнуты. Они поглядывали на тех, кто возился с пушкой, отпуская в их адрес язвительные замечания. А заряжавшие старались изо всех сил. Они служили артиллеристами в царской армии, и им хотелось доказать людям, что они, мол, не лыком шиты.

Наконец пушку зарядили. Раздался выстрел, и словно весенний гром пролетел над селом.

Люди зажимали ладонями уши, приговаривая:

— Вот это выстрел!

— Нет на свете другой такой пушки!

Все больше людей собиралось на площади. Взрослые шли торопливо, широкими шагами, мальчишки бежали что ость духу, толкая и перегоняя друг друга. Вскоре вся площадь была заполнена народом. Упади с неба горящая головешка, не долететь ей до земли, — такой плотной толпой стояли люди.

Еще выстрел…

— Перелет! — раздался голос с колокольни.

К пушке подошел Камболат.

— Ну, а дальше что? — насмешливо спросил он. — Перелет и недолет уже были! Чем теперь станете обстреливать город?

— Да мы ведь так, умение свое показать хотели. Мы ничего плохого делать не собирались… — бормотали растерянно стрелявшие.

— Нет, собирались! И мы собираемся сделать с вами, что положено! — послышался резкий голос. Из толпы вышли пять вооруженных людей и схватили стрелявших.

— В тюрьму их, к остальным!

«Остальные» были члены главного штаба Бимбола. Ночью их арестовал отряд Камболата. Только попа пока пощадили, не хотели оскорблять чувства верующих…

Отовсюду раздавались крики:

— Так и надо, собакам!

— Они помогали кровопийцам!

— Отправить в город! Пусть коммунисты воздадут им по заслугам!

— А почему мы сами не можем их судить?

— Не наше это дело!

Шумела, бурлила площадь, — так бушует Терек во время разлива.

Снова громкий голос раздался над толпой:

— Послушайте, товарищи!

Все обернулись туда, откуда раздавался голос. На балконе сельской канцелярии стояли несколько человек. Многих из них в селе хорошо знали, — это были большевики, вынужденные во время господства белых скрываться в горах. Заговорил Николай Ганиев:

— Товарищи, в нашем крае снова утвердилась Советская власть, власть трудящихся. Главная задача — очистить нашу землю от бандитов. Только после этого мы сможем спокойно строить нашу жизнь. Царский прихвостень Бимбол бежал в лес со своей шайкой. Он думает, что спасен. Но он ошибается. Его банда, услышав пушечные выстрелы, начала наступление на город. Мы сообщили об этом куда следует, и красноармейцы готовят бандитам достойную встречу. В нашем селе находились люди из главного штаба Бимбола. Вы знаете, что вчера ночью они арестованы и посажены в подвал. Советская власть по справедливости решит, как с ними поступить…