Саладин - [16]

Решающую роль в этой битве, если верить Баха ад-Дину, сыграл Салах ад-Дин, которому дядя поручил командовать центром и обратиться в определенный момент по его приказу в бегство.

Салах ад-Дин, под начало которого были отданы тюркские отряды самого Нур ад-Дина, с честью выполнил порученное ему задание. Сначала он принял на себя главный удар противника, проявив такую стойкость, что Амори решил бросить в центр свои главные силы. Затем в назначенный час Салах ад-Дин стал отступать. Рыцари стали с азартом преследовать сарацин, не замечая, как в это время правый и левый фланги вражеской армии берут их в «клещи» и они давно уже скачут по песчаным холмам, на которых их закованные в броню кони постепенно теряют скорость и способность к маневру.

Как только кольцо сомкнулось, началась самая настоящая бойня, из которой королю Иерусалимскому удалось чудом выскользнуть вместе с горсткой верных паладинов. Вот как описывал эти события Камал ад-Дин ибн аль-Адим в труде «Сливки истории Халеба»:

«И послал Шавар просить помощи у франков, а Асад ад-Дин направился в Верхний Египет и достиг места, называемого Ал-Бабайн. А войска египтян и франков шли следом за Ширкухом и настигли его в то время, как он строил свои войска в боевой порядок. Он расположил свое движимое имущество в центре, чтобы заставить врага поверить, будто его армия более многочисленна, чем это было на самом деле.

Командовать центром он поставил своего племянника Салах ад-Дина и приказал ему немного отступить, когда франки начнут против него наступление, а когда они повернут назад, ударить по ним с тыла.

И выбрал [Асад ад-Дин] тех, в чьей храбрости был уверен, и поставил их на правом фланге. А франки ударили в центр, и мусульмане отошли, но не рассеялись. И выступил Асад ад-Дин с теми, кто был с ним, против оставшихся франков, и разбил их, и поражал их мечом, и велико было [число] убитых и пленных. А когда вернулись франки, которые наступали на центр, то обнаружили, что их сотоварищи уже убиты, попали в плен или обратились в бегство.

И направился Асад ад-Дин в Александрию, и занял ее по соглашению с ее жителями, и назначил в нее своим наместником Салах ад-Дина. А сам вернулся в Верхний Египет и собрал там налоги»[31].

Впрочем, европейские историки отнюдь не склонны считать ту битву закончившейся однозначной победой сарацин. Потери последних, в том числе и в отряде Салах ад-Дина, в том бою были несравненно большими, чем у франков. Судя по всему, роль Салах ад-Дина в этом сражении опять-таки была приукрашена его биографами, но необходимо отметить, что на протяжении всей жизни он применял в битвах именно такую тактику — ложного отступления с тем, чтобы заманить врага в заранее устроенную им засаду и, одновременно, сомкнув фланги, ударить по нему с тыла. Несмотря на частые повторения, эта немудреная тактика, как ни странно, работала — крестоносцы вновь и вновь наступали на те же грабли.

* * *

Оказавшись в Каире, где находилась большая часть его войска, Амори тут же стал готовить новый поход, горя жаждой отомстить за поражение у Эль-Бабина.

Но и многоопытный Ширкух Асад ад-Дин не терял времени зря. В течение нескольких дней он пересек всю территорию Египта и оказался в Александрии, население которой приняло его как освободителя. Ширкух, несмотря на то что провел в седле несколько ночей без сна, обратился к народу с блистательной речью.

— Я пришел, чтобы защитить вас, и я гарантирую соблюдение прав и защиту всех жителей — как мусульман, так и евреев и христиан! — провозгласил он.

Король Амори поспешил осадить этот великий город, а после того как напротив Александрии встал еще и флот крестоносцев, она оказалась в плотном кольце со всех сторон.

В городе начался голод, положение сирийской армии казалось безнадежным, но Ширкух не случайно настоял на том, чтобы в этом походе его сопровождал племянник. Еще во время первого похода в Египет он убедился, что Салах ад-Дин может сколько угодно ворчать и хныкать в Дамаске, но как только оказывается на войне, на него можно полностью положиться.

В одну из ночей Ширкух вместе с двумя сотнями самых отборных бойцов совершил отчаянный прорыв от городских ворот через весь вражеский лагерь и благополучно ушел от преследователей.

Теперь вся тяжесть осады пала на плечи Салах ад-Дина. В городе правил бал голод, а крестоносцы усиливали натиск. День ото дня они закидывали защитников Александрии градом камней и огня из баллист, но Салах ад-Дин оставался верен приказу дяди и не сдавал город. В те дни, по его собственному признанию, если в его душе и было место страху, то это был страх умереть от голода и жажды, а не от меча врага. Но и об этом думать ему было некогда — надо было заниматься восстановлением поврежденных крепостных стен, проверкой постоянной готовности армии к штурму, распределением стремительно таявших запасов продовольствия. Больше всего его чувствительную натуру терзал вид жителей, изнемогавших от голода. Он страдал вместе с ними, сам недоедал, и если бы не приказ дяди, Льва Веры, давно начал бы переговоры о капитуляции.

Ширкух между тем поднял восстание против Шавира в Верхнем Египте, собрал там огромную армию из местного населения и… появился с ней у Каира.