Саладин - [114]
Эта речь была встречена одобрительными возгласами — кто же хотел оказаться среди тех, кто не готов подражать ближайшим сподвижникам пророка?! Салах ад-Дин решил усилить это впечатление, напомнив всем собравшимся, с одной стороны, о их воинском долге, а с другой (как можно мягче) — о том, что они сражаются отнюдь не бесплатно, а получают за это более чем достойную плату. Одновременно он решил сообщить, что хочет покинуть город, чтобы иметь возможность собрать максимально большую армию со всех концов государства. После того как каждый эмир получил четкое руководство о том, что он должен делать во время осады, они могли обойтись и без его непосредственного присутствия.
— Хвала Аллаху и благодать Его Пророку. Сегодня вы — армия и опора Ислама. Помните, что кровь мусульман, их ценности и их дети находятся под вашей защитой, и из всех мусульман именно вы должны выступить против этого врага. Если вы дрогнете — Аллах да не допустит такого! — они скрутят эту землю, как сворачивают свитки с письменами, и вы будете в ответе за это, ибо это вы взялись защищать ее; вы получили деньги из общественной казны, и только от вас зависит безопасность мусульман по всей этой земле. Желаю вам удачи!
По существу, это был приказ, и эмирам не оставалось ничего другого, как выразить свое согласие с султаном, что за Иерусалим следует стоять насмерть. Но прошло всего несколько часов, и до Салах ад-Дина дошли слухи, что эмиры вовсю обсуждают недавнее заседание совета и выражают недовольство его итогами. Многие из них считали решение Салах ад-Дина ошибочным из опасения, что Иерусалим повторит судьбу Акко: значительная часть мусульманской армии окажется запертой за его стенами, а Ричард тем временем будет творить в Палестине все, что ему вздумается. Некоторые предлагали вместо обороны перейти в наступление и дать генеральное сражение. Во всяком случае, почти все были убеждены, что (и это снова очень показательно!) «можно защищать ислам и не владея Иерусалимом». Кроме того, высказывалось опасение, что без присутствия Салах ад-Дина в Иерусалиме разнородные части его армии, и в первую очередь курды и турки, попросту перегрызутся между собой.
Но Салах ад-Дин придавал владению Иерусалимом огромное значение и потому на этот раз не желал прислушиваться к мнению большинства военачальников.
Вечером того же дня эмиры решились передать ему письмо, в котором выражали свою точку зрения. Среди прочего в нем говорилось: «Если ты желаешь, чтобы мы остались в Святом граде, то ты должен остаться с нами или же поставить нашим командиром кого-либо из членов твоей семьи; ибо курды не будут подчиняться туркам, а турки точно так же никогда не станут подчиняться курдам».
Салах ад-Дин и в самом деле стал подумывать о том, чтобы остаться в городе, но советники попросили его представить, что будет, если Иерусалим падет и он окажется в плену — в этом случае угроза нависнет над всем султанатом. Поэтому было решено оставить командующим гарнизоном города внучатого племянника Салах ад-Дина Маджид ад-Дина, но это решение, похоже, не успокоило султана. Всю ночь он промучился, размышляя, что ему следует делать дальше, и наутро Баха ад-Дин застал его совершенно измотанным и уставшим.
Видя растерянность своего господина, Баха ад-Дин испросил дозволение дать ему совет и, получив согласие, посоветовал… запросить помощи у Аллаха, прибегнув к мистической практике, основанной на сочетании добрых дел и страстной молитве.
Следуя этому совету, Салах ад-Дин устроил в городе щедрую раздачу милостыни, причем так, чтобы никто не узнал, от кого именно исходят эти деньги, а затем стал истово молиться в мечети Аль-Акса в надежде, что Аллах пошлет ему озарение. Причем, как свидетельствует все тот же Баха ад-Дин, во время молитвы он плакал так, что слезы вымочили его молитвенный коврик.
И Бог, как по меньшей мере считал сам Салах ад-Дин, услышал эту его страстную молитву. Во всяком случае, только так можно объяснить дальнейший ход событий с точки зрения истинного мусульманина. Хотя у историков, разумеется, по данному поводу имеется несколько иное мнение.
Вечером того же дня лазутчики принесли донесение о том, что все войско крестоносцев сначала выстроилось перед своим лагерем в боевом порядке, а затем вернулось назад. А в субботу, 4 июля, тайные осведомители прислали султану подробный отчет о проведенном Ричардом накануне военном совете.
Как выяснилось, окружение Ричарда тоже раздирали противоречия. Французы настаивали на том, чтобы немедленно начать выступление на Иерусалим, но сам Ричард уже пришел к выводу, что такой поход обречен на неудачу. Когда королю напомнили, что отвоевание Иерусалима было главной целью Крестового похода и без достижения этой цели или хотя бы попытки ее достигнуть все становится бессмысленным, Ричард попытался воззвать к разуму членов своего штаба.
— Все источники воды вокруг города отравлены, а без воды летом там невозможно выдержать и дня. Где вы собираетесь брать воду? — спросил он.
В ответ сторонники похода заметили, что всего в паре километров от города есть небольшая речушка, откуда можно доставать воду. Кроме того, можно разделить армию на две части: пока одна будет ездить с лошадьми на водопой, другая продолжит осаду.
