Саладин - [109]

Эмиры наперебой стали говорить, что ни тому ни другому, как и всем франкам в целом, доверять, безусловно, нельзя. И все же, если уж подписывать какой-либо договор, то лучше с более сильным и опасным из этой пары, то есть с Ричардом.

В одном эмиры были единодушны: и армия, и народ в целом устали от затянувшейся беспрерывной войны, им нужна передышка, и потому не стоит слишком упорно «идти на принцип», а лучше поскорее заключить мир — пусть даже для этого придется чем-то поступиться.

Однако, решив принять мнение совета, Салах ад-Дин вовсе не собирался отказываться от контактов с Конрадом Монферратским и партией его сторонников. Во-первых, это был запасной вариант на случай, если переговоры с Ричардом зайдут в тупик. Во-вторых, Ричард должен был знать, что у Салах ад-Дина есть возможность выбора в вопросе, с кем заключать мир. Поэтому прибывший к Салах ад-Дину 9 ноября посол Конрада, хорошо знакомый ему Рено Сидонский, был принят с большим почетом.

Рено, в свою очередь, сообщил, что партия Конрада в последнее время значительно усилилась, и султану имеет смысл говорить именно с ним, а не с англичанином. Салах ад-Дин в ответ вновь подтвердил, что готов принять условия маркграфа и передать ему прибрежные города, но лишь в случае, если тот выполнит свое обещание и пойдет на открытую конфронтацию с другими пришельцами из-за моря.

Салах ад-Дин даже предложил аль-Адилю поохотиться вместе с Рено в окрестностях, прекрасно зная, что в это время к нему в лагерь направляется Онфруа Торонский — личный посланник Ричарда и бывший муж нынешней жены Конрада Изабеллы. Так во время охоты Рено столкнулся с Онфруа, и оба они совершенно растерялись от этой встречи. Но именно на такую, несколько комическую ситуацию и рассчитывал Салах ад-Дин. Расчет оказался верным: обеспокоенный Ричард уже через пару дней прислал к Салах ад-Дину целую делегацию с новым письмом.

«Все христиане, — писал в нем Ричард, — подняли голоса против меня за то, что я вознамерился выдать сестру замуж за мусульманина без получения разрешения Папы, главы нашей религии, — писал Ричард. — Поэтому я посылаю к нему посла и через шесть месяцев должен получить его ответ. Если он даст свое согласие, дело будет сделано; если нет, то я отдам тебе в жены дочь моего брата, ибо для этого разрешения Папы не требуется» (Ч. 2. Гл. 139. С. 341).

Понятно, что это была лишь новая уловка: у Ричарда в то время просто не было совершеннолетней племянницы, которую он мог бы выдать замуж. Продолжать и дальше эти брачные игры не имело смысла, и Салах ад-Дин тут же составил следующий ответ: «Если можно получить разрешение на этот брак, то давайте выполнять достигнутые договоренности, ибо мы их не нарушим; если, однако, это невозможно, то вам не нужно выбирать нам другую женщину».

Послы возвращались в лагерь под проливным дождем — зима снова вступила в свои права и своей властью установила перемирие.

Салах ад-Дин распустил армию по домам и направился со своей гвардией и придворными в Иерусалим, где и оставался всю зиму.

В последние дни декабря крестоносцы продолжали двигаться к Иерусалиму, взяв крепости Торон-де-Шевалье (Латрун), Шато-Арно (Шастель-Арнуль, Кастеллум-Арнальди), и к Рождеству подошли к замку Бельмонте. Теперь до Иерусалима было рукой подать, и Салах ад-Дин лихорадочно укреплял Святой град, готовя его к осаде. Но тут и произошла следующая странность этого похода: Ричард неожиданно дал приказ к отступлению.

Было ли это решение продиктовано опасением, что, как и зимой 1190 года под Акко, армия увязнет под Иерусалимом, так как грязь и дожди не только не позволят быстро и эффективно провести штурм города, но и неизбежно принесут с собой болезни, а значит, и новые потери в живой силе? Или все дело было, как считают ряд историков, в начавшихся в лагере крестоносцев внутренних распрях: если одни считали, что следует идти на Иерусалим, то другие напоминали, что Салах ад-Дин сумел хорошо подготовить город к обороне, да и если штурм закончится успехом, христиане вряд ли смогут удержать его из-за нехватки поселенцев.

Марион Мельвиль, к примеру, сообщает, что против продвижения к Иерусалиму были магистры обоих орденов — как тамплиеров, так и госпитальеров. В итоге Ричард решил прислушаться к мнению магистра тамплиеров Роберта де Сабле и развернул армию назад, к Рампе, а оттуда направился к Ашкелону. Это, в свою очередь, вызвало разочарование в рядах воинов из Англии, Франции и других стран Европы, и многие французы в те дни, обвинив тамплиеров в предательстве, покинули армию Ричарда и направились в Акко, Яффо и Тир.

Есть и версия, согласно которой Ричард как раз настаивал на продолжении похода к Иерусалиму, но иерусалимские бароны считали, что вести войну зимой с уставшей армией — безумие. К этому времени они уже отказались от мечты о возвращении Иерусалима и хотели лишь одного — сохранить за собой прибрежные города с их портами. Эти настроения, дескать, и предопределили дальнейший ход событий в следующем году и истории в целом.

Так или иначе, но в декабре 1191 года Ричард Львиное Сердце упустил еще один шанс вернуть Иерусалим в руки христиан.