Саладин, благородный герой ислама - [60]

Саладин был в курсе всех передвижений Ги де Лузиньяна. Хорошо осведомленный Баха ад-Дин излагает нам все этапы его похода: 26 августа 1189 года бывший король Иерусалима останавливается в Эн-Бассе (у франков Басс-Пулен), расположенной в двенадцати милях к северу от Акра и в двух милях от моря, в то время как его авангард занимает позицию в аз-Зизе, древнем Ахзибе племени Асера, где великий жрец Хуркан отрезал себе уши, в десяти милях к северу от Акра, на море. Саладин тотчас отправляется с армией в Акру. Благодаря все тому же Баха ад-Дину, его непременному спутнику, мы можем проследить его путь: 27 августа, спустившись в долину Иордана, он двинулся в направлении Тивериады. Затем мусульмане «прошли до Ал-Хула (озера возле Халеба). На следующее утро они достигли Минийи на северо-западном берегу Галилейского моря, где узнали, что франки прибыли под Акру». 29 августа Саладин добрался до Ал-Каррубы в пяти с половиной милях к юго-востоку от Акры, где занял позицию «за спиной у франков. Его правый фланг опирался на холм Ал-Айадия и Телль-Берв, его центр — на Телль-Кайсан, а его левый фланг занимал Телль-Давук и прилегал к реке Акра или Нахр ан-Намейну таким образом, что с востока, юго-востока и юга осаждающие сами стали осажденными».

Акра (Хакко в Ветхом Завете, древний Птолемей у финикийцев) был когда-то цветущим морским городом. Стефан Византийский, греческий географ конца V века н. э., составивший географический словарь, некоторые фрагменты которого дошли до наших дней, рассказывает, что древние греки утверждали, будто название «Акра» произошло оттого, что Геракл, ужаленный змеей, нашел в этом месте исцеление, потому его и «нарекли Акка, от греческого глагола, который означает «исцелять»». Город находился под властью разных правителей: халиф Омар отбил его у византийцев, а Бодуэн I, иерусалимский король, отнял его в 1104 году у мусульман. Саладин завладел им после знаменитого Хаттинского сражения. Построенный на берегах Средиземного моря, на западе широкой равнины, в ту эпоху он был большим густонаселенным торговым городом. Его удобный для навигации порт, широкие и глубокие рвы, двойная крепостная стена с огромными башнями по бокам превращали его в одну их самых крупных крепостей Палестины. Будучи почти треугольной формы, он расширялся с восточной стороны и сужался к западу. С юга на север две трети города омывались морем. Порт, построенный в 250 году от хиджры египетским султаном, охранялся башней, называвшейся Башня Мух, потому что именно там топили внутренности жертв, которые привлекали мух. Он был закрыт, как большинство портов той эпохи, цепью, которую при желании опускали. Руины древнего храма, который, как утверждали христиане, был построен в честь святого Иоанна и который мусульмане отстояли для одного из своих, шейха Салиха, придавал в некотором смысле этому городу статус священного места. На востоке находился замок, прозванный Проклятой Башней, потому что именно там, согласно ходившей какое-то время легенде, были отпечатаны тридцать сребреников, благодаря которым Иуда смог предать своего Учителя. Его равнина расстилалась на четыре лье. С юга ее ограничивала гора Кармил, которую сделало знаменитой пребывание на ней Пифагора и пророка Илии, с севера — гора Сарон, или Тирская Лестница, с востока — последние отроги Галилейского горного хребта. Недалеко от города, на востоке, в море впадает река Белус, называемая арабами Нахр Намейн.

Возле этого города в течение почти трех лет воины ислама и христианства будут наносить друг другу страшные удары, сталкиваться в порой жестокой, а порой и рыцарской борьбе. Они будут резать друг друга, выкрикивая проклятия, и при случае преподносить друг другу охлажденный шербет, который смягчает лихорадку. Пока эта война будет длиться, эпизоды жестоких битв будут чередоваться с галантными сценами.

Вместо того чтобы найти в Акре, как он полагал, несколько сотен фанатиков, Саладин обнаружил перед собой две тысячи конников и приблизительно тридцать тысяч пехотинцев. К тому же на ливанский берег высаживались новые франкские войска. 1 сентября 500 кораблей, плывших с севера Европы, прошли Гибралтарский пролив с двенадцатью тысячами датчан и фризов на борту. Эти неожиданные союзники были людьми, — пишет неизвестный автор «Путешествия Ричарда», — «которым суровость родного климата придавала особенную силу и которых пригодными к войне делали три качества: огромный рост, необузданная храбрость и исступленная вера». Англо-нормандский флот, возглавляемый архиепископом Кентерберийским, герцогом Гизом и Жаком д'Авеном, в свою очередь высадил на берег англичан и французов, нетерпеливо ожидавших битвы. За ландграфом Тюрингии и его немцами вскоре последовали герцог Гелдернский; Роберт II, граф Дре, Тибо, граф Шартрский; Этьенн, граф Сансерра; Рауль, граф Клермонский; Филипп, епископ Бове; Эрар и Андре де Бриенны; Гильом, граф Шалонский; Жоффруа де Жуанвиль, сенешаль Шампани; Ги де Дампьерр; Ансерик Монреальский; Гй де Шатильон-сюр-Марн; Гоше III, его брат, известный впоследствии под именем графа Сен-Поля. Все шампанское рыцарство прибыло под Акру. И не будем забывать, что эти силы представляли собой только авангард, посланный христианским Западом, авангард, к которому вскоре присоединятся армии французского и английского королей. Фридрих Барбаросса вот-вот должен был появиться в Святой Земле со своими ста тысячью германцами.