Саквояжники - [49]

— Сам по себе перелет Чикаго — Лос-Анджелес — рекордный, не говоря уже о том, что за весь полет вы установили еще пять рекордов.

— По одному рекорду в день, — усмехнулся я, — грех жаловаться.

— Значит ли это, что вы получите почтовый контракт?

Позади репортеров у входа в ангар я увидел Макаллистера, приветственно махавшего рукой.

— Это уже деловой вопрос, — ответил я. — Господа, я оставляю вам своего партнера, он все объяснит.

Я быстро вышел из толпы, сомкнувшейся вокруг База, и подошел к Макаллистеру. На лице его было волнение.

— Я думал, ты не прилетишь вовремя.

— Я же сказал, что буду в девять.

Он схватил меня за руку.

— У меня здесь машина, поедем-ка прямо в банк. Я сказал, что привезу тебя.

— Минутку. — Я вырвал руку. — Кому сказал?

— Представителям группы синдикатов, которые согласились с твоей ценой на лицензию на высокоскоростное литье под давлением. В этот раз приехал даже представитель Дюпона. — Он снова схватил меня за руку и потащил к машине.

Я снова вырвался.

— Подожди, я не был в кровати пять дней, я разбит. Повидаюсь с ними завтра.

— Завтра? — вскричал он. — Но они ждут тебя сейчас.

— Ну и черт с ними, подождут.

— Но они дают тебе десять миллионов!

— Они мне ничего не дают, могли бы с таким же успехом приобрести патент, как это сделал я. В то время они все были в Европе, но поскупились. А если им теперь понадобилась лицензия, то могут подождать до завтра.

Я сел в машину и сказал:

— В отель «Беверли-Хиллз».

Расстроенный Макаллистер уселся сзади.

— Завтра? Он они не хотят ждать.

Я посмотрел на Макаллистера, и мне стало немного жаль его. Такую сделку провернуть было нелегко.

— Тогда вот что. Дай мне поспать шесть часов, а потом встретимся.

— Но ведь будет три утра! — воскликнул он.

Я кивнул.

— Приводи их ко мне в номер, я буду готов.

* * *

В номере меня ждала Моника Уинтроп. Когда я вошел, она поднялась с дивана, отложила сигарету, подбежала ко мне и поцеловала.

— О, вот это борода, — удивленно воскликнула она.

— Что ты тут делаешь? — спросил я. — Я искал тебя на аэродроме.

— Я не пошла туда, потому что боялась встретить отца.

Она была права. Эймос Уинтроп был не таким уж простаком, чтобы не догадаться, в чем дело. Его беда заключалась в другом — он не умел правильно распределять свое время, поэтому женщины мешали работе, а работа мешала общению с женщинами. Моника была его единственной дочерью, но, как всякий распутник, он думал о ней не то, что она представляла собой на самом деле.

— Сделай мне выпить, — сказал я, проходя за ней в спальню. — А не то я усну прямо в ванной; от меня так несет, что я сам это ощущаю.

Моника протянула мне виски со льдом.

— Прошу! А ванна уже полная.

— Но как ты узнала, когда я приду?

— Слышала по радио.

Я потихоньку потягивал виски, а Моника сидела рядом.

— Я считаю, что тебе не надо принимать ванну, этот запах так возбуждает.

Я отставил стакан и направился в ванную, снимая на ходу рубашку. Повернувшись, чтобы закрыть дверь, я увидел на пороге Монику.

— Подожди, не залезай в ванну. Так жалко смывать этот мужской дух.

Она обвила меня руками за шею и прижалась всем телом. Я хотел поцеловать ее в губы, но она отвернула лицо и уткнула его в мое плечо, глубоко вдыхая запах кожи. Она тихо застонала.

Я обхватил ее лицо руками и повернул к себе. Моника закрыла глаза и снова застонала. Я расстегнул ремень, брюки упали на пол. Я откинул их ногой в сторону и повернул Монику спиной к туалетному столику, стоявшему возле стены. Не открывая глаз, она вскарабкалась на меня, как обезьянка на кокосовую пальму.

— Вдыхай глубже, крошка, — сказал я, когда она сдавленно вскрикнула, — возможно, я уже никогда не буду так пахнуть.

* * *

Вода была мягкая и горячая, усталость постепенно покидала тело. Я попытался намылить спину, но ничего не получилось.

— Давай я, — сказала Моника.

Я протянул ей мочалку. Круговые движения были мягкими и плавными, от удовольствия я закрыл глаза.

— Еще, — попросил я, — так хорошо!

— Ты прямо как ребенок, за тобой обязательно кто-то должен ухаживать.

Я открыл глаза и посмотрел на нее.

— Я тоже так думаю, пожалуй, я найму слугу-японца.

— Слуга так не сумеет, поднимись, я смою мыло.

С закрытыми глазами я перевернулся на спину, Моника нежно начала тереть мне грудь. Открыв глаза, я увидел, что она смотрит на меня.

— Он выглядит таким маленьким и беспомощным, — прошептала она.

— Совсем недавно ты говорила другое.

— Да, — снова прошептала она, устремив на меня туманный взгляд.

Зная этот взгляд, я обнял ее руками за шею и притянул к себе. Пока мы целовались, она все время гладила меня.

— Он уже опять становится сильным, — прошептала Моника прямо мне в лицо.

Я рассмеялся, и в этот момент зазвонил телефон. Она взяла с туалетного столика аппарат и протянула мне.

— Слушаю, — рявкнул я.

Это был Макаллистер, он звонил из вестибюля.

— Я же сказал, что в три.

— Но сейчас три часа, — ответил он. — Нам подниматься? Тут с нами еще Уинтроп, он сказал, что хочет видеть тебя.

Я посмотрел на Монику. Не хватало, чтобы отец застал ее здесь.

— Нет, — быстро ответил я, — я еще в ванной. Отведи их в бар и угости выпивкой.

— Бары уже закрыты.

— Ну хорошо, я сам спущусь в вестибюль.