Сакральные древности Крыма. Мифы, легенды, символы, имена и их отражение в искусстве - [74]
Затем появляется прекрасная юная дева в сопровождении пажей с роскошными светильниками. Она несет «некий Грааль» (так он назван) — золотой, усыпанный драгоценными каменьями сосуд, сияющий столь ослепительно, что пламя свечей меркнет рядом с ним. За Граалем другая девушка несет серебряное блюдо. Все эти предметы переносят из одной комнаты в другую, но Персеваль так и не решился спросить, кому и для чего это предназначено. Лишь спустя пять лет он узнает от святого отшельника, что Грааль приносят старому королю, отцу «щедрого короля-рыболова», и что он уже 20 лет питается лишь гостией, которая находится в Граале.
Между тем и Персевалю Грааль предстает как чудесная трапеза, описанная, правда, подробно и реалистично, как смена роскошных блюд. Затем хозяин прощается со всеми и его уносят во внутренние покои. Персеваль остается ночевать в зале. Проснувшись наутро, он оказывается в полном одиночестве — все двери, ведущие в другие комнаты, заперты. Он выходит во двор и видит свою лошадь оседланной, садится и скачет, надеясь найти кого-нибудь из обитателей замка и задать им наконец-то накопившиеся вопросы. Он переезжает мост, который в последний момент поднимается в воздух, так что лошадь прыжком достигает земли. Замок исчезает из виду, а наш герой так и не получил разъяснений. Все это было похоже на чудесный сон. Теперь наступило пробуждение — встреченные им люди говорят, что никакого замка в округе нет. Тем не менее Персеваль вновь пускается на поиски Грааля, и на этом роман обрывается.
В центре внимания Робера де Борона — происхождение священной чаши и ее путь на Запад. Вырезанная из цельного изумруда чаша, из которой Спаситель дал испить ученикам во время Тайной вечери, со словами «сие есть кровь Моя», после ареста Иисуса была подобрана и передана Пилату. Согласно евангельскому тексту, член синедриона Иосиф Аримафейский снял тело Спасителя с креста и похоронил его в могиле-усыпальнице, приготовленной для него самого неподалеку от Голгофы. Робер дополняет это подробностями из «Никодимова Евангелия». Согласно ему, Иосиф служил римскому наместнику и потому ему не отказали в просьбе — снять мертвое тело, а заодно и отдали найденный сосуд. Когда Иосиф с помощью Никодима снял тело, из ран снова потекла кровь и ее собрали в сосуд. После воскресения Господня иудеи принялись обвинять его в том, что он тайно похитил тело. В ярости они бросили его в темницу, куда пришел сам воскресший Иисус, благословил Иосифа, вернул ему сосуд с драгоценной кровью, назвав его «потиром причастия» и наказав блюсти «душеспасительный обряд». Только после разрушения Иерусалима римлянами Иосифа выпускают из темницы: все эти годы он провел без еды и питья, чудесно питаемый Граалем.
После освобождения из темницы Иосиф собирает вокруг себя общину, и все вместе они отправляются в дальние края. Здесь по велению Божию Иосиф сооружает стол Грааля, в центре его помещает сосуд с драгоценной кровью, рядом кладет рыбу, предназначение которой — вызывать в мыслях присутствующих образ Христа. Устойчивая связь символа рыбы с Христом известна со времен римских катакомб. Считается, что слово «рыба», по-гречески Ихтис, является монограммой имени «Иисус Христос сын Божий Спаситель». Образ этот является и в Евангелиях. Одно из чудес Иисуса — насыщение толпы народа «тремя хлебами и двумя рыбами». Обращаясь к рыбакам с призывом стать его апостолами, Он говорит: «Я сделаю вас ловцами чело веков».
Более значимым, хотя и менее известным объяснением является вхождение Земли в новое созвездие зодиака — знак Рыб. Однако крестная жертва происходила под знаком Овна и, по всей видимости, поэтому Христос именуется Агнцем. Римско-католическая церковь предпочла именно этот образ, связанный с предыдущим знаком Зодиака. Однако среди течений раннего христианства столь же принятым был символ Рыб, как провозвестие новых духовных сил, которые будут изливаться на человечество в период двухтысячелетнего пребывания под новым созвездием. Во всяком случае, образ короля-рыболова в легендах о Граале неслучаен.
В конце повествования де Борон заверяет нас, что предание о Граале он излагает с позволения Церкви и по просьбе графа Монбелиарского. Однако в это время уже шла первая война с альбигойцами. Римская церковь в стремлении подчинить своей власти не только тела, но и души, не могла допустить, чтобы на юге Франции, в Провансе и Лангедоке, существовала свободная и блестящая культура, не признававшая власти Рима. Войны продолжались вплоть до 1229 года, оставив груды пепла и праха. Видимо, уже в те десятилетия сведущим умам было ясно, что независимое существование альбигойских общин обречено, и потому следует искать иное, более надежное укрытие от бурь времени. Поэтому столь интересно описание установленного Иосифом обряда служения Граалю, явно ведущего начало от раннехристианских времен. Двенадцать избранных занимают место за столом, причем одно, находящееся между Иосифом и его преемником Хевроном (Броном), остается незанятым: оно как бы указывает на место, оставшееся пустым после предательства Иуды. Голос свыше повелевает никому не занимать этого места, покуда не появится тот, кому суждено стать преемником-хранителем Грааля. Робер де Борон рисует, как при виде Грааля чистые сердцем испытывают радость и блаженство, а сердца нечестивых остаются пустыми и те, устыдившись, уходят прочь. Так, в стороне от основного русла церковной жизни, сохранялось другое направление, чем-то напоминавшее традиции ессейских братств. Священную трапезу евхаристии, где происходит вкушение хлеба и вина, знаменующих тело и кровь Спасителя, здесь заменяет трапеза духовная — созерцание реликвии, несущей свет и насыщающей светом тех, кто способен и достоин его воспринять.
