Сакральные древности Крыма. Мифы, легенды, символы, имена и их отражение в искусстве - [57]

Художника явно занимала идея «вечной женственности» и процесс поиска ее образа, повторенный в многочисленных рисунках и в некоторых картинах, обрел завершение в знаменитой «Джоконде». Отнюдь не покажется невероятной мысль, что это — портрет самого мастера, примерившего на себя женский облик. Независимые исследователи даже проделали работу, сопоставив при помощи особых компьютерных программ Мону Лизу и автопортрет Леонардо, изобразившего себя в почтенном возрасте. Мона Лиза оказалась почти зеркальным отражением лица гениального мастера. Ее он писал одновременно с работой над лондонским картоном. В нем две ипостаси женственности — цветущая жизнь Марии и стареющая мудрая проницательность Анны, их одухотворенная красота и неуловимая полуулыбка дематериализованы, воспринимаются как душа самой природы, жизни на земле.

И, наконец, самое неожиданное: идею подобной композиции художник мог почерпнуть из античности. В Музее Элевсина хранится небольшая, 0,30 см, мраморная группа с изображением Деметры и Персефоны, причем дочь сидит на коленях матери, положив левую руку ей на плечо. Эта группа, предположительно, является уменьшенной копией большой статуи конца VI или первой половины V века до н. э.

В описаниях известна мраморная группа Праксителя — Деметра, на коленях ее — Персефона и младенец Иакх. (Павсаний, «Описание Эллады» 1, 2, 4.).

Это говорит не только о глубоком интересе флорентийского гения к античности, вообще характерном для эпохи Возрождения. Интерес его простирался к запретному — догмат непорочного зачатия считал ересью любой намек на то, что все это уже было, причем во времена, когда господствовал культ женских божеств или «двух богинь» Элевсинских мистерий — Деметры и Персефоны. Идея участия космических сил в рождении избранника, обретала головокружительную глубину во времени и, вместе с тем, вечность, присущую самой природе.

Имя «Гвидон» и кельтские друидические мистерии

Но вернемся к пушкинской сказке. Бочку прибило к острову. В центре острова — холм; античные авторы описывают «тумулус», что означает курган, холм, считавшийся гробницей Ахилла. «Видят — холм в широком поле»… Могила — холм или «мировая гора» — в центре острова, где происходит посвящение. Это — не остров мертвых: это остров мистерий. Но каких? Весьма знаменательно имя героя — князь Гвидон. Это имя прямо указывает в направлении кельтской друидической традиции. Герои кельтских сказаний зовутся именами, где присутствует основа «Гви-, Гвид-» — Го-видд, Гвион, Гвиддно, Гвидион.

Повсеместно молодежь, достигнув известного возраста, проходила обряды инициаций — «посвящение во взрослые» (отголосок — в названии — «аттестат зрелости»). Но для выдающихся умов, ищущих мудрости, существовали особые посвящения — мистерии: вступление в эти тайные братства сопровождалось таинственными и странными ритуалами, исполненными символических образов и переживаний; в целом они означали «смерть» прежнего тела и «второе рождение», сулящее всеведение и бессмертие.

Свидетельства относительно обычаев, верований и религии кельтов разнообразны и противоречивы. Во всяком случае, античных авторов поражал контраст между жестокими обрядами с человеческими жертвоприношениями и ночными вакханалиями и высоким учением друидов, изложенным в дошедших до нас «Триадах бардов». Барды были своего рода посредниками между друидами — хранителями тайного учения, и народом.

Многое в мистериях друидов напоминало Элевсинские и Вакхические, а также египетские мистерии. Возможно, все они черпали из единого источника. Орден друидов — хранителей и созерцателей вековых тайн — почитался за глубокие познания законов природы, астрологии, географии, медицины, лекарственных свойств трав и деревьев, биомагнетизма и т. д. Наряду с высоким и достаточно абстрактным учением о троичности единого божества и о трех кругах бытия пантеон друидов включал богов, во многом тождественных греко-римским. В свое время это изумило Цезаря, который и произвел соответствующие сопоставления, написав в «Записках о галльской войне», что местные племена поклоняются Меркурию, Аполлону, Марсу и Юпитеру точно так же, как это происходит и в других странах. Авторитет друидов был чрезвычайно высок, и ни одно дело не начиналось без благословения этих патриархов — хранителей вечной мудрости.

Происхождение слова «друид», вероятно, восходит к санскритскому «дру» — дуб, дерево, и означает нечто вроде «лесной мудрец». Примерно таков же его смысл и по-ирландски. Древесные и лесные божества древней Греции назывались дриадами; близко это и русскому слову древо, дерево. Подобное сходство объясняется общими индоевропейскими истоками.

Посвящение включало три уровня или ступени: члены первой назывались Оват или Овидд (древнее Го-видд, Гвидд). Ко второй ступени принадлежали собственно Барды (Бейрды). В течение долгого, примерно двадцатилетнего испытания они должны были запомнить наизусть двадцать тысяч стихов священной поэзии друидов. Их непременным атрибутом была арфа: согласно преданию, ее струны были сделаны из человеческих волос, а их число совпадало с числом ребер у человека. Из Бардов выбирались те, кто желал быть посвященным в мистерии Друидов. Третья ступень состояла собственно из Друидов — священнослужителей. Друиды всегда были одеты в белое — цвет чистоты, света, солнца. Из их среды избирался главный Друид — глава Ордена, внутри которого существовал еще ряд степеней. Друиды учили переселению душ, которые, переходя из круга в круг, очищаются и в конце концов будут спасены. Как передавал это Цезарь, «Друиды доказывают, что души не погибают и после смерти они переходят из одного тела в другое. Они думают, что этот взгляд пробуждает в людях смелость, заставляя их презирать страх смерти». Обряды друидов воспроизводили смерть и рождение бога Солнца, что происходило 25 декабря. Посвящению неофита предшествовали различные испытания. Среди них самым серьезным было испытание водой: человека отправляли в лодке в открытое море. После этого он считался «возрожденным к жизни», и ему доверялись истины древней мудрости, хранившиеся среди друидов с древнейших времен.