Сакральная связь. Антология мистики - [31]

– А вы уверены, что разбойники закопали покойника? – с сомнением поинтересовался Вольферт.

– Ну разумеется! – торжественно провозгласил Пичи Про. – Разве он не бродит по окрестностям до сих пор?

– Как бродит?! – воскликнули сразу несколько человек, еще сильнее округлив глаза и еще теснее сдвинув стулья вокруг рассказчика.

– Точно, бродит, – повторил Пичи. – Неужто вы не слышали о Папаше Красном Колпаке, который время от времени появляется на сгоревшей лесной ферме, что на берегу пролива неподалеку от Врат Ада?

– Что-то такое я слышал, – подал голос один из присутствовавших, – но всегда полагал, что это не более чем старушечьи байки.

– Байки или нет, – продолжил Пичи Про, – только ферма там и правда есть. Сегодня никто уже и не вспомнит последних ее обитателей. Ферма стоит на самом берегу вдали от других поселений. Люди, рыбачившие в тех местах, сказывали, что они нередко слышали доносящиеся со стороны фермы странные звуки, а по ночам в окрестном лесу им доводилось видеть загадочные огни. Еще говорят, что в окне дома не раз мелькал старик в красном колпаке, которого считают духом зарытого здесь покойника. Однажды в том доме заночевали трое солдат. Обследовав дом сверху донизу, они обнаружили в погребе старика, который сидел на бочонке с сидром: на голове у него был красный колпак, в одной руке он держал кувшин, в другой – бокал. Старик предложил солдатам отведать напитка из его бокала, но стоило одному из них поднести бокал к губам, как – мать честная! – погреб озарила вспышка пламени, и на несколько минут все трое ослепли, а когда зрение к ним вернулось, всё исчезло – и кувшин, и кубок, и сам Папаша Красный Колпак, – всё, кроме пустого бочонка из-под сидра.

Тут у отставного офицера, успевшего изрядно захмелеть и почти заснуть, – он уже давно клевал носом над своим бренди, – внезапно вспыхнул интерес к происходящему, как, бывает, вспыхивает свечной огарок, прежде чем угаснуть совсем.

– Вздор! – воскликнул он, когда Пичи умолк.

– Я, конечно, не поручусь, что все это правда, – возразил Пичи Про, – однако ни для кого не секрет, что с этим домом и участком вокруг него творится что-то неладное; по поводу же рассказа Грязнули Сэма могу сказать, что я верю ему, как если бы это случилось со мной.

Занимательная беседа на время отвлекла присутствовавших от бушующей за окном стихии. Вдруг страшный всполох молнии заставил всех содрогнуться; затем громыхнуло так, что дом сотрясся до самого основания. Все повскакали с мест, решив, что это землетрясение или в трактир явился Папаша Красный Колпак, от которого, как говорят, веет ужасом преисподней. Минуту они прислушивались к тому, что происходит, но слышно было только, как дождь барабанит по окнам да ветер завывает между стволами деревьев. Впрочем, долго трястись от страха не пришлось. Вскоре в дверном проеме показалась плешивая голова старого негра; белки его выпученных глаз резко контрастировали с черным как смоль лицом, мокрым от воды, отчего оно блестело точно бутылка. На малопонятном жаргоне бедных слоев афро-американского населения Америки негр сообщил, что молния угодила в печную трубу.

Буря ненадолго стихла. Теперь она налетала лишь порывами, сопровождаемыми дождем, которые тут же сменялись полным штилем. Во время одной из таких пауз в зловещей тишине прозвучал мушкетный выстрел, а в ответ со стороны берега донесся пронзительный протяжный крик. Все, кто был в трактире, бросились к окнам; раздался еще один выстрел, за ним – снова протяжный крик, заглушенный воем очередного мощного порыва ветра, так что казалось, будто голос шел из морской пучины. Впечатление усиливалось тем, что, несмотря на частые вспышки молний, позволявшие рассмотреть берег, там не было ни единого человека.

Внезапно в комнате наверху распахнулось окно, и таинственный незнакомец громко крикнул в темноту: «Э-э-й!» В ответ посыпались взаимные приветствия, но никто из посетителей трактира не мог разобрать ни слова, поскольку говорили на незнакомом языке; спустя некоторое время они услышали, как наверху затворили окно, а потом – непонятный шум, словно в комнате у них над головой двигали или перетаскивали тяжелую мебель, после чего туда позвали слугу-негра. Вскоре он уже помогал старому моряку стаскивать вниз увесистый сундук.

Трактирщик в изумлении засыпал моряка вопросами:

– Куда вы собрались? Уж не в море ли? В такой шторм?

– В шторм?! – с насмешкой отозвался незнакомец. – Эти мелкие брызги вы называете штормом?

– Вы же промокнете до костей! – возбужденно воскликнул Пичи Про. – Можете даже погибнуть!

– Гром и молния! – взревел морской волк. – Довольно причитать о погоде, поучая человека, прошедшего через смерчи и ураганы!

Робкий Пичи покорно умолк. С берега вновь послышался крик, в нем явно угадывалось нетерпение; все с удвоенным трепетом таращились на видавшего виды моряка, который словно вынырнул из пучины и теперь по зову судьбы возвращается обратно. Пока он с помощью негра медленно тащил тяжелый сундук к берегу, трактирные завсегдатаи взирали на него с суеверным страхом, – им казалось, что этот старый морской волк сейчас взгромоздится на свой сундук и отправится на нем в плавание по бурным волнам. Так они и шли за моряком поодаль до самой воды, освещая путь фонарем.