Сахбо - [16]
— Садык Ходжаев?! Но ведь у него был проломлен череп!
Отец, верный своей медицинской точности, поправил меня:
— У него был ушиб затылочной области.
— Значит, ты лечишь этого шайтана?
Отец ласково сжал мне плечо.
— Почему — шайтана? Он больной старик. Знаешь, именно он убедил меня пойти и взглянуть на других раненых.
Я с тревогой слушал отца. Отец продолжал, как будто чего-то смущаясь:
— Старик напомнил мне о моем врачебном долге. Он сказал, что если мусульманин клянется на коране, он скорее бросится живьем в огонь, чем нарушит клятву. А ведь русский доктор тоже клялся лечить всякого, кто бы ни попросил его об этом, даже врага.
Теперь я отвел глаза в сторону. Вот как использовали наши соседи мою болтливость, мое хвастовство отцом!
Отец снова обнял меня за плечи.
— Ходжаев прав. Я не имею права отказать в помощи больным и раненым, раз я здесь.
— И раненым… даже если ты знаешь, что этот раненый шел убивать большевиков, красноармейцев и, может быть, даже убил кого-нибудь и ему не повезло?!
Отец встал с кошмы.
— Это, Леша, очень все сложно и тебе не понять. Здесь есть обманутые, запуганные люди.
Я встал ногами на кошму, чтобы быть ближе лицом к отцу, заглянуть в его глаза.
— Ты не веришь им, ты не с ними? — спросил я. — Это ведь басмачи!
Отец кивнул головой.
— Я не хотел говорить тебе, Леша, но ты стал совсем взрослым и можешь узнать. В Коканде я часто бывал у железнодорожников. Среди них много большевиков. Мне, как врачу, доверяли некоторые секреты…
Я так и замер…
— Ты не выдал их?
— Леша, Леша! — сказал он укоризненно и взлохматил мои волосы. — Не в том дело, но им, — он кивнул головой в сторону двери, — известно, что я бывал у железнодорожников.
Я плохо слушал, что отец говорил дальше. Я стоял перед ним с пылающими щеками. Ведь и о железнодорожниках выпытывал у меня Юнус.
За мной пришел Сахбо. Его сопровождал джигит с винтовкой за плечами.
— Мы за Умаром, — сказал он по-узбекски. — Как его живот, доктор? Можно ли ему давать плов, или он будет опять выбрасывать все обратно?
Я и забыл о своем недомогании и о том, что я Умар. С испугом я смотрел на Сахбо: неужели я должен расстаться с отцом?
— Он болен, — сказал отец, оказавшись более сообразительным, чем я. — Распорядись оставить его здесь.
Чужой джигит вышел вслед за Сахбо. Я остался с отцом.
Потянулись томительные дни нашего плена. Около дверей стояла стража. С моим появлением она усилилась и положение отца ухудшилось. Раненых привозили в отцовскую халупу, и он делал тут перевязки и несложные операции. Я числился больным и поэтому днем валялся на кошме. Однако скоро эта комедия кончилась.
Вечером нас навестил Курбан Вахидов, человек с длинным шафрановым лицом. Он был одет все в тот же стеганый халат и так же туго затянут офицерским ремнем. Он был очень вежлив с отцом. Справился о его здоровье, не скучает ли он без русской пищи.
— Мы можем прислать вам русского повара, — любезно предложил он. — Человек этот взят в плен. Завтра в числе других большевиков он будет зарезан, но если он сумеет доказать, что знает, как готовят любимые блюда доктора, мы с удовольствием подарим вам этого пленного.
Отец долго молчал, и я напряженно, с ужасом ждал его ответа. Мне хотелось соскочить со своей кошмы и броситься на желтолицего, но я, как и отец, сдержал себя.
— Вы, конечно, не сомневаетесь в том, что я попрошу вас прислать ко мне этого несчастного, даже если он и не умеет варить щи, — сказал отец.
Человек с шафрановым лицом расхохотался.
— Не сомневаюсь! Вы, доктор, гуманист. Вы лечите наших раненых, вы делите свою кошму с узбекским мальчиком, — он приложил руки к сердцу. — Поистине, аллах вложил в вашу грудь доброе сердце. Мы хотим облегчить ваше положение и дать вам в товарищи русского, а мальчишка пойдет со мной. Его место в отряде воинов пророка, он ведь мусульманин.
Я вскочил на ноги, но отец движением руки остановил меня.
— Это мой сын. Вы оставите его мне.
Ответ отца не удивил Курбана Вахидова. Он снова приложил руки к сердцу.
— Простите меня за беспокойство. Значит, вам не нужен этот русский? Он будет лишним между отцом и сыном; мало ли какие разговоры захотите вы вести, какие планы обсуждать… — Он хитро подмигнул отцу. — А тут всегда третий…
Отец ответил:
— Я не отказываюсь от третьего.
Курбан встал и, обойдя стул, подошел ко мне.
— Ты видал меня раньше? — спросил он.
— Видел.
— Вот как! — Он усмехнулся. — Как же ты в таком случае решился прийти сюда и назваться вымышленным именем? Ведь если один человек знает другого, то и тот, другой, знает его.
Я молчал.
Я так привык к двум языкам — узбекскому и русскому, — что не сразу сообразил, что со мной говорят по-русски.
Вахидов сел на кошму. Мы с отцом стояли.
— Ах, Петербург! — сказал он. — Александринка! Буфф! Цыгане! И вы, Михаил Алексеевич, все променяли это! И на что? На эту войну чужого вам народа?
Он первый раз назвал отца по имени и отчеству.
Отец спросил:
— Вы бывали в Петербурге?
— Да! Я дрался на германском фронте. Я офицер, хотя и узбек.
— Для узбека вы хорошо говорите по-русски, — сказал мой отец.
— А для русского, доктор, вы слишком хорошо говорите по-узбекски. Кончим любезности!
Пятый десяток пошел Ходже Насреддину. Он обзавелся домом в Ходженте и мирно жил со своей женой и семью ребятишками. Его верный спутник в былых странствиях – ишак – тихо жирел в стойле. Казалось ничто, кроме тоски по былой бродячей жизни, не нарушало ставшего привычным уклада.Но однажды неожиданная встреча с необычным нищим позвала Насреддина в горы благословенной Ферганы, на поиски озера, водой которого распоряжался кровопийца Агабек. Казалось бы, новое приключение Ходжи Насреддина… Но на этот раз в поисках справедливости он обретает действительно драгоценное сокровище.Вторая книга Леонида Соловьева о похождениях веселого народного героя.
Есть книги, которые становятся подлинно народными. Их читают с увлечением люди разных возрастов и разных характеров, читают, улыбаясь и хохоча, чтобы вдруг задуматься, взгрустнуть и понять то, что не приходило им в голову раньше. К числу таких славных и мудрых книг относится «Повесть о Ходже Насреддине» — Главная книга писателя Леонида Соловьева, удивительный сплав сказки, были и философских мечтаний, воплощенных в земные образы.
Драматургическая дилогия Виктора Витковича и Леонида Соловьева «Здравствуй, Ходжа Насреддин» включает пьесы «Веселый грешник» и «Очарованный принц». Их герой, известный персонаж восточных легенд Ходжа Насреддин – защитник бедняков и достойный противник хитроумных мошенников «с положением». Первая часть дилогии отличается остроумием, добрым и жизнерадостным настроением, вторая написана в несколько ином, более философском стиле.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«…Далекий гул, что слышал ночью Прохор Матвеевич, трясясь в кузове полуторатонки, возвестил о близости Севастополя: то ревели наши и немецкие пушки. Глухой и ровный гул шел, казалось, из самых недр земли, сотрясая ночь. Придерживаясь за крышу кабинки, Прохор Матвеевич встал и осмотрелся. Все было темно кругом, грузовик шел долиной. И еще много раз вставал Прохор Матвеевич, придерживаясь за крышу кабинки, и по-прежнему ничего не мог рассмотреть в темноте. Но когда машина, тяжко рыча, взобралась на подъем, он, и не вставая, увидел зарево – неровное полукольцо бледного, летуче-зыбкого света от орудийных залпов на фоне дымного багрового тумана.– Огня-то, огня! – сказал соседу Прохор Матвеевич.И с дрогнувшим сердцем услышал в ответ:– Горит Севастополь!.
Летом 1942 года моряки Черноморского флота воинским эшелоном возвращались в свои экипажи. Неожиданно путь эшелону преградил немецкий десант. Краснофлотцы приняли бой, но, вынужденные далее следовать своим ходом, организовали отряд во главе с Иваном Никулиным — и продолжили свой путь по немецким тылам к Чёрному морю.В основе повести — реальный факт из публикации газеты «Красный флот».
Имя Оки Ивановича Городовикова, автора книги воспоминаний «В боях и походах», принадлежит к числу легендарных героев гражданской войны. Батрак-пастух, он после Великой Октябрьской революции стал одним из видных полководцев Советской Армии, генерал-полковником, награжден десятью орденами Советского Союза, а в 1958 году был удостоен звания Героя Советского Союза. Его ближайший боевой товарищ по гражданской войне и многолетней службе в Вооруженных Силах маршал Советского Союза Семен Михайлович Буденный с большим уважением говорит об Оке Ивановиче: «Трудно представить себе воина скромнее и отважнее Оки Ивановича Городовикова.
Приключенческая повесть албанского писателя о юных патриотах Албании, боровшихся за свободу своей страны против итало-немецких фашистов. Главными действующими лицами являются трое подростков. Они помогают своим старшим товарищам-подпольщикам, выполняя ответственные и порой рискованные поручения. Адресована повесть детям среднего школьного возраста.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.
Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.