Сахара и Судан (Результаты шестилетнего путешествия по Африке) - [71]

Настроение, в каком закончилось народное собрание, позволяло нам надеяться, что мы продолжим путь уже на следующий день. Однако после захода солнца несколько человек вандала, дружественно относящиеся к Хазазу, принесли нам известие о том, что решение о мирном или враждебном отношении к арабам будет принято только этой ночью. Услышав ночью барабан, мы должны с раннего утра наблюдать, направляются ли их всадники к Халуфу для дальнейших переговоров, или же они все вместе выступают на запад. На запад они, правда, не выступили, но арабов тем не менее беспокоило то, что они не договорились с Халуфом, и следовательно, могут напасть на наш караван. Это поубавило у них желания пускаться без промедления в дальнейший путь. К тому же стало известно, что в окрестностях Нгигми и Баруа хозяйничает военная экспедиция туарегов, а к этому племени мои спутники испытывали величайшее почтение, памятуя о прежних временах. В конце концов появился один вандала и объявил, что его племя внесет свою долю коров, чтобы разойтись с миром из родных долин, но что затем оно все же собирается перекочевать, дабы обезопасить себя от постоянно растущих высокомерных замашек Халуфа. Хотя положенный гостям подарок в виде убойной коровы для нашего каравана восстановил доброе согласие, он, однако, не смог развеять эти заботы.

Я в какой-то мере был вознагражден за задержку в пути тем, что 29 декабря меня посетили красавицы из дуара вандала. Многие из них отличались великолепным ростом, а некоторые хорошенькими личиками. Цвет их кожи колебался от черного до коричнево-черного. Кусочек коралла в одном крыле носа у многих заменял тупой и короткий серебряный гвоздь, тогда как красные стеклянные бусы были по обычаю женщин шоа нанизаны вперемежку с янтарными бусинами величиной от лесного ореха до голубиного яйца. Самые знатные девушки и женщины носили даже настоящие коралловые ожерелья, которые, будучи иногда шириной в несколько пальцев, свешивались до груди. Некоторые очень красиво украшали волосы, причем коралловое ожерелье шириной в два пальца обрамляло лоб, а два других, потоньше, пущенные по обеим сторонам от заплетенной сзади от темени косы, достигали середины головы. Чем темнее была кожа, тем очаровательнее выделялся на ней красный коралловый цвет.

Вначале любопытные дамы проявляли определенную сдержанность и довольствовались тем, что рассматривали мое скудное европейское имущество (часы, щетки, зеркало, фотографии и тому подобное). Однако, став более доверчивыми, они довольно бесцеремонно перешли на мою персону, сняли с меня тарбуш, потрогали и осмотрели волосы и исследовали кожу даже в тех местах, где она была постоянно прикрыта одеждой и сохранила свой первоначальный цвет. Так как кожа была тонкой и пронизана голубоватыми сосудами, она показалась им как бы незаконченной, вроде безволосого и неоперенного зародыша животного. Но в общем они все же оказались удовлетворены осмотром и пришли к выводу, что я хотя и удивительный, но вовсе не столь уродливый человеческий тип, как им меня рисовали. Две самые хорошенькие простерли свою благосклонность столь далеко, что первая предложила мне стать ее мужем, а вторая объявила, что в таком случае и она не прочь разделить судьбу своей товарки.

Когда на следующий день (30 декабря) представители улед-солиман и магарба прибыли получить требуемый скот, мы подождали, как к ним отнесутся вандала, а поскольку те вели себя спокойно, то и мы, наконец-то, в последний день года продолжили свой путь. Пройдя шесть с половиной часов в западном-северо-западном направлении по холмистой местности с редкими долинами (в середине пути нам повстречалась только Эннери-Мальте, а часом позднее мы оставили к югу от дороги неглубокую, округлой формы долину Джини), мы добрались до Эннери-Бороди или, как ее называли мои спутники-арабы, Бир-Себуль. Эта долина замечательна тем, что почва там уже много лет как стала добычей постоянного пожара. Долина имеет округлую форму, не слишком густо поросла деревьями, характерными для этой местности, и на ее дне лежит небольшое, заросшее тростником и высохшее болото. В непосредственной близости от него, в северо-западной части долины верхний слой почвы бело-серого цвета, здесь-то и происходит пожар. Сразу же под поверхностью бело-серый земляной слой окрашивается в черный цвет и становится заметно горячим; на полфута глубже температура возрастает еще больше, а сухой навоз моментально обугливается, тогда как на глубине в один фут так же быстро пожирается и сухое дерево. Тут и там образовались скважины и бреши, из которых выходит слабый, но сопровождаемый сильным жаром пар, а вокруг них все почернело. В различных местах, где на поверхности находились скопления песка, прорастала трава и зелень. По словам кеделы Токои, одного из вождей вандала, этот пожар длится уже шесть лет, тогда как дальше к западу подобное явление гораздо дольше наблюдается в долине, которую арабы называют Вади-Курма.

Матен ал-Милах, куда мы должны были попасть из Эннери-Бороди, лежала слишком далеко, чтобы преодолеть это расстояние за один день. Поэтому в первый день нового, 1872 года мы выступили только около полудня и после пятичасового перехода в западном-юго-западном направлении разбили лагерь в пустынном месте, так что теперь нам снова приходилось заботиться о возведении защитной